Четыре четверти. А.Дрипэ
Повесть Андрея Дрипэ 1964 года "Четыре четверти"
(Отрывок)
Повесть для школьников "Четыре четверти" рассказывает о жизни учеников "5" класса небольшого латвийского поселка времен СССР.
Школьная жизнь насыщена событиями, как водится, приятными и неприятными, но всегда поучительными. Ребята кроме учебы и разных школьных дел помогают взрослым в колхозном хозяйстве, когда раскрываются и формируются их пристрастия.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ПЯТОМ КЛАССЕ
Дайнис волок новый портфель за один угол. По привычке. Старый несколько месяцев был без ручки, а весной, когда чаще приводилось съезжать на нем вниз по крутому склону, не выдержал и сам портфель. Ну, а когда из дырявых углов стали вываливаться перья, ручки, резинки, карандаши, мама пообещала купить новый. Но лето прошло, а купили его только вчера. Портфель был новенький, крепкий и, раскачиваясь, поблескивал своими никелированными замочками...
Проселочная дорога свернула на большак, большак поднимался в гору. Там, за горой, школа. Дайнис ясно представил себе, как она сразу вынырнет на втором косогоре. Четыре года он ходил туда и обратно по этой дороге. А вдруг за лето что-нибудь переменилось? И Дайнис бегом покрыл остаток пути. Нет. все по-старому!
Вот она — Гришльская семилетняя школа.
Серое здание из отесанного камня с длинными, почернелыми пальцами труб, выстроенное еще при бароне, когда о красоте н уюте школьных помещений задумывались меньше всего. Зато стены возводили толстые, массивные, как для крепости.
По другую сторону от школы начинался глубокий, поросший густым ольховником и орешником овраг, по дну которого ползла, цепляясь за камни, маленькая речка Майль-упе.
Этот овраг с крутыми склонами, сбегавшими вниз, к речке, был одним из лучших уголков школьного участка. Весной в нем заливались соловьи, летом можно было устраивать потайные убежища, зимой мальчишки на отвесных спусках ломали лыжи.
Вторым сокровищем школы был «парк». По правде говоря, это просто кусочек леса, окружающего школу. На расстоянии броска камня от школы росло десятка три старых елей и сосен. По вечерам на них вечно рассаживались стаи галок и ворон, долго и шумно устраиваясь на отдых. Понизу стволы были без сучьев, заглаженные и отшлифованные мальчишечьими ногами.
Одним крылом школа тянулась к картофельному полю и
учебно-опытному участку, другим — к старому яблоневому саду, уходившему под уклон к оврагу. Деревья в саду были старые, полузасохшие, часть из них вымерзла в 1941 году. Осенью там, пожалуй, и набралось бы несколько корзин яблок, если бы мальчишки не спешили досрочно снять урожай.
Вокруг школы простирались холмистые, глинистые поля колхоза.
Дайнис все стоял и смотрел. Это ведь его школа. По двору снуют ребята. Мелькают белые передники девочек. К деревьям парка привязано несколько лошадей с телегами. Первое сентября. Даже непонятно, как это он все лето обходился без школы, без веселой ватаги мальчишек! В
нынешнем году он уже считается старшим — пятый класс. Дайнис заспешил вниз по дороге.
Во дворе стояли шум и кутерьма. Малыши играли в «пятнашки» и водили хороводы. «Старички» собирались в кучки: мальчики у поленниц за столовой, девочки возле школы у скамейки. Новички опасливо держались поближе к родителям. Жесткие, еще необношениые фуражки
торчали на них колом, цветы они зажали в кулачок и удивленными глазами озирались по сторонам.
Бывший четвертый, а теперь пятый класс тоже собрался отдельной стайкой. Ребята явились раньше положенного времени. Говорили все разом, стараясь удивить и переплюнуть друг друга.
— А помните, как мы на плоту по запруде... - начал было один, но его тут же перебили.
— Нет, а помнишь...
По двору ходили учителя. Ребята знали — первые три дня всегда дежурят три учителя — два во дворе, одни в школе, чтобы попридержать разболтавшихся за лето мальчишек.
И вот зазвенел звонок. Тоненько, прозрачно разливался он по
просторному двору и гулко разносился по школьной лестнице и классам, призывая и приказывая, и ребята потоком вливались в дверь. Несколько парней из седьмого класса, запыхавшись, мчались из парка с пыльным, залатанным футбольным мячом под мышкой. Они уже проверили, не
забылись ли подачи и пасовка за лето.
Учителя время от времени напоминали:
— Ноги вытирайте! Не забудьте вытереть ноги! — И у входа слышалось энергичное шарканье — все добросовестно терли подметки о деревянные рейки.
На лестнице поток разделялся: девочки сворачивали направо — на свою девчачью половину, мальчики — налево, теперь их разгораживала широкая полоса перил. Этот обычай соблюдался в Гришльской школе с незапамятных времен.
Школьный зал быстро заполнялся. Родители с первоклассниками и ребята помладше расселись, остальные стали позади.
Теперь Дайнис с гордостью сознавал, что он уже в числе старших. О пятом классе никто не беспокоился.
В первых рядах вертелись круглые, как мячики, головы наголо остриженных мальчишек-новичков. Кое у кого на лбу оставлен маленький чубчик.
— Для трепки, — посмеивались старшие.
Начиная с пятого класса мальчикам разрешалось отращивать волосы и выбирать прическу по собственному усмотрению. Дайнис с беспокойством провел ладонью по волосам: не стоят ли торчком? Он их хорошенько намочил и пригладил: пока еще держатся. Только на затылке какой-то петушиный хохолок. Как ни прилизывай — все равно встает дыбом.
Приглушенный гомон стих. По дорожке, постеленной посреди
зала, шли учителя. Учителя сели на свободные места в самом первом ряду. Директорша — крепкая женщина средних лет — встала и подошла к столу. Сразу стихли последние шорохи.
— Дорогие ребята, родители, товарищи! — начала она...
Худ. Я. Кинс
Изд. Рига. 1964 год.
____________________