Гусь лапчатый
Рис. А. Остроменцкого
Папа повязывал галстук перед зеркалом в ванной. А Сева стоял рядом и смотрел. И вот, когда узел получился ладный и аккуратный, папа вдруг сдернул галстук с шеи и воскликнул:
- Да что это я? На работу собираюсь, что ли? Ведь сегодня будут только свои, старая студенческая компания...
День рождения у папы только раз в году. А жаль! В этот день собираются папины друзья еще по институту. Они читают стихи собственного сочинения, поют смешные студенческие песни... Сева просто не узнавал своих родителей - такими они становились молодыми, озорными. Ни дать, ни взять - студенты. Или, как говорил папа, "студьоузы".
- Интересно, что придумает на этот раз старик Опенкин? - сказал папа, расставляя на праздничном столе тарелки.
- Как всегда, какую-нибудь глупость несусветную! - отозвалась мама из кухни.
Зря она так. Севе как раз особенно нравился дядя Игорь - "старик Опенкин". Дядя Игорь со всеми запросто. А какой выдумщик!
- Ну сколько можно сердиться? - сказал папа маме. - Все не можешь ему простить тот нелепый свадебный подарок? Давно пора забыть...
Мама промолчала.
Из разговоров старших Сева знал, что папа и дядя Игорь оба любили маму. Но мама полюбила папу... А когда папа с мамой справляли свадьбу, дядя Игорь притащил им в подарок хомут. Самый настоящий хомут, в который коня запрягают. Все очень смеялись. Только мама рассердилась на старика Опенкина. И сколько папа ни защищал друга, мама говорила: "Знаешь, как-то обидно, что тебя считают домашней скотиной!"
Зря она так! Ведь старик Опенкин совсем не считал маму лошадью какой-нибудь. Наоборот: он, когда приходил в гости, всегда маме руку целовал...
Собирались гости. Сидели за столом и в ожидании старика Опенкина вспоминали его проделки.
- Однажды мы с Опенкиным завалили экзамен, - рассказывал папа. - Опенкин мне и говорит: поедем к профессору на дачу, пересдадим как-нибудь!.. Приезжаем, открываем калитку - и тут на нас бросается огромный цепной пес. Мы - направо, налево, а он нам дорогу загораживает, смотрим, профессор из окошка на нас поглядывает и усмехается: испытывает нас, что ли?.. Вдруг Опенкин встает на четвереньки и с ужасным воем бросается на пса! Тот просто обалдел! Опенкин на него наступает, пес пятится назад и, наконец, трусливо прячется в конуре... Хорошо, что я ухватил Опенкина за штанину, а то покусал бы собачку, честное слово!.. А профессор уже на крыльце нас встречает - зауважал! Понятно, через пять минут пятерки были у нас в кармане.
- А вот еще был случай с Опенкиным... - начал один из папиных друзей. Но раздался звонок в дверь. И все повалили в прихожую встречать опоздавшего гостя.
Сева, конечно, всех опередил и первым распахнул дверь.
На лестничной площадке стоял дядя Игорь, но Сева даже не сразу узнал его - борода, обычно подстриженная и причесанная, сейчас была взлохмачена. В руках он держал корзину, а в ней сидел гусь. Живой!
- Здорово, боярин! - загудел старик Опенкин, напирая на "о". - Проздравляем с днем рождения. Прими, отец родной, от обчества! - и с глубоким поклоном протянул корзину папе.
Все засмеялись и захлопали в ладоши.
Дядя Игорь уже разделся в прихожей и пригладил бороду.
- Где ж ты добыл такого красавца? - спросил папа.
- Специально в деревню ездил! - похвалился Опенкин. - Ты меня знаешь: для любимого дружка - хоть сережку из ушка!
Гусь, как будто в подтверждение, загоготал.
Старые друзья обнялись.
Папа передал корзину с гусем Севе. Голова на длинной шее торчала из корзины, как перископ подводной лодки. Гусь встревоженно оглядывал шумное сборище, и было видно, что ему не по себе. И все-таки он высоко и горделиво держал голову.
Когда гости опять уселись за стол, дядя Игорь сказал папе:
- Мой подарок, как всегда, со смыслом: редко мы встречаемся, братцы! Так пусть сей славный гусь станет предлогом нашей скорой встречи. Я знаю, вы на днях уезжаете на дачу. Вот вам и поручается откормить за лето эту птицу. А в сентябре мы ждем приглашения на жареного гуся с яблоками. Правильно я говорю?
- Правильно, правильно, - согласились гости. - Молодец, Опенкин!
И веселье на папином дне рождения пошло обычным чередом: друзья пели, читали стихи, рассказывали смешные анекдоты...
Только Севы не было за столом. Потому что гусь не пожелал оставаться в корзинке, выбрался наружу и пошел осматривать квартиру. А Сева ползал за ним на коленках по всему дому... Он был забавный, этот незваный гость, и напоминал Севе снеговика - весь белый, а нос морковкой. Лапы - точно в клоунских башмаках. Или в огромных тапках, какие в музеях выдают...
Наверное, гусь совершенно измучился от далекого путешествия и новых впечатлений. Он залез под кровать Севы, сунул голову под крыло и уснул... Сева разделся и тоже тихо лег, чтобы не потревожить нового соседа.
Мама зашла пожелать ему спокойной ночи. Сева обнял ее и прошептал:
- Я назову его Мартин. Помнишь, как в сказке про Нильса...
Первые дни гусь вел себя неспокойно - часто гоготал, махал крыльями и пытался взлететь на подоконник. Иногда он заполошно вскрикивал среди ночи и всех будил.
- Чего-то ему не хватает, - сказала мама. - Может быть, его искупать? Ведь он водоплавающий!
Мама с Севой наполнили ванну до краев и принесли Мартина. Но гусь с отчаянным упорством вырывался и лезть в ванну не желал. Он шипел и бил Севу жестким, как фанера, крылом... Больше таких опытов не устраивали.
Постепенно Мартин обвыкся в городской квартире и доставлял хозяевам не больше хлопот, чем какая-нибудь кошка.
А с приходом лета семья перехала на дачу.
Мартину здесь понравилось: хорошо, просторно. Уже через неделю-другую он освоил обязанности сторожевой собаки. Если на дачу заходил чужой, гусь распластывал крылья, вытягивал шею и с угрожающим шипением мчался на чужака. И было в этом наступлении столько бесстрашия, что незнакомые люди пулей вылетали за калитку и вели мирные переговоры через забор... Что же касается домашних животных, обитающих в дачном поселке, то они сразу признали Мартина царем зверей.
Только с Севой гусь Мартин был ласковым. Он часто клал ему голову на колени. Или терся щекой об ногу, упруго изгибая сильную шею.
Сева разведал небольшой пруд на краю поселка, и Мартин там с удовольствием плавал. На плаву гусь преображался и величаво скользил по воде. Куда только девалась его неуклюжая походка вразвалочку!.. Только когда Мартин вышел на берег, Сева понял, почему гуси так чудно ходят: гусь делает на суше не шаги, а гребки. Он и на земле как бы плывет...
Мартин следовал за мальчиком повсюду, даже на поле, где хозяин играл с друзьями в футбол.
В общем, Мартин сделался всеобщим любимцем. И папа как-то раз заметил:
- Да-а, жалко будет такого умницу... того, в духовку...
В этот момент Сева держал Мартина на руках. И руки у него опустились. Гусь шмякнулся на пол и недовольно крякнул - чего бросаетесь? - сердито встряхнулся и вышел из комнаты.
Близилась осень. Семья вернулась в город.
Однажды вечером позвонил дядя Игорь. Он, как всегда, говорил во весь голос - привычка студенческого общежития, где в комнатах жили по двенадцать человек и все кричали, чтобы слышать себя и друг друга. Старик Опенкин кричал, и голос его звенел по всей комнате:
- Привет, старик! Не зажал ли ты нашего гуся?.. Тогда жди нас в воскресенье... Ну, будь!
Папа все еще держал трубку в руке. Частые гудки плыли по комнате. И в такт гудкам часто билось Севино сердце. Он выбежал из комнаты.
Мама с папой переглянулись.
Они тихонько приоткрыли дверь в комнату сына.
Сева сидел на полу и обнимал Мартина за шею.
- Если бы я был маленьким, как Нильс, - шептал он, - мы бы улетели отсюда... далеко-далеко...
Родители так же незаметно затворили дверь.
- Знаешь, ты права, - сказал папа. - У старика Опенкина бывают иногда очень глупые затеи... Ну, ничего, дело поправимое. Сейчас обзвоню наших, они поймут!
- Опенкин не поймет, - убежденно сказала мама. - Мне порой кажется, что он больше любит свои сюрпризы, чем людей, которым их преподносит. Обидится он, вот увидишь...
На этот раз промолчал папа.
... В воскресенье у них все-таки собрались гости. Хотя и не было на столе гуся с яблоками. Зато была вареная картошка в мундире - любимое блюдо студентов. Был пирог с капустой - тесто для него помогал месить Сева. И настроение у всех было почти такое, как на папином дне рождения... Но приглашенные время от времени поглядывали на дверь, будто ждали, что Опенкин все же явится.
- А знаете что, - вдруг сказал папа, - собирайтесь! Айда к старику Опенкину. Небось, сидит один, надувшись...
- А что, поехали! - закричали все и повскакивали с мест. Папа распоряжался: велел собрать угощение со стола, кого-то послал на улицу ловить такси...
- А кто побудет с Севой? - забеспокоилась мама.
- Берем его с собой!
- А Мартин? - забеспокоился Сева.
- Он остается в доме за главного! - Папа строго посмотрел на гуся и серьезно спросил: - Справишься, гусь лапчатый?
Мартин слегка растопырил крылья, словно подбоченился, и, глядя папе прямо в глаза, ответил коротко и ясно: "Га!"
И это очень напоминало слово "да".
Конец
в форматах PDF и ЕХЕ:
_____________________________
