На Гран-рю (стр.9)
Повесть
М. Прилежаева
Рис. С. Трофимова
14
Они снова втроем шли берегом вечерней реки. Владимир Ильич, Надежда Константиновна, Инесса. "Ильины" любили называть ее без отчества. К ней шло имя Инесса. "Наша Инесса".
Над рекой тишина. Они тоже шли молча. Кончился важный срок жизни. Каждый мысленно мерил достигнутое. Достигнуто не только учениками, ими, руководителями, тоже. За три месяца ближе узнались передовые российские рабочие - надежда и завтрашний день партии.
- Прощай, Лонжюмо, наш зеленый островок, - немного с грустью говорила Инесса. - В нашем плавании мы остановились на твоем берегу.
- ...Чтобы набраться новых сил и завтра храбро плыть дальше, - заключил Владимир Ильич.
Но о завтрашнем дне поговорим позднее. Хотелось припоминать и обсуждать в подробностях сегодняшнюю товарищескую встречу. Прощальную. Занятия в школе окончились. Слушатели уезжают в Россию. Большое дело им предстоит: борьба с царизмом и капиталистическим строем.
Накануне устроили ужин. Тетя Катя Мазанова напекла пирогов, наготовила кушаний.
- Бесподобный салат! - расхваливали гости, еще не сев за стол, пока лишь поглядывая на блюдо с овощами, искусно украшенное зеленью. Тетя Катя - кулинарка и домохозяйка бесподобная. Застелила белой скатертью, вернее, чистыми простынями, сдвинутые столы. Дети собрали луговые цветы. Тетя Катя расставила их в кринках на столах. В комнате стало уютно, как на семейном празднике. Все принарядились: у того зеленая веточка, у того голубенький глазок цветка глядит из нагрудного пиджачного кармашка. Андрюша, Стрекоза и Мишель, конечно, не последние участники праздника; есть чем полакомиться, тетя Катя и с вареньем напекла пирожков.
- Мамочка, можно позвать Жюстена?
- Не стоит, Андрюша. У нас русский вечер, ведь Жюстен не понимает язык.
Все заняли места за столом.
Вечер, понятно, открыл Владимир Ильич. Он был серьезен, растроган и ласков. Перед ним люди, с которыми вместе проведены недолгие, а сколь важные, значительные месяцы! Много нового узнали рабочие, посланцы российской партии, знойным летом 1911 года в Ленинской школе в неведомом никому поселке Лонжюмо.
- Не останавливайтесь, товарищи, учитесь, учитесь дальше, всегда, всюду, куда ни забросит судьба! - говорил на прощание Владимир Ильич. - Партии нужны просвещенные люди. В социалистическом обществе, которое мы построим, будут жить благородные, образованные, мыслящие люди. Они будут трудиться не за страх, а за совесть. Труд станет долгом, честью и радостью каждого. Прекрасные таланты расцветут в социалистическом обществе. Построить такое общество - дело нашей партии. В одиночку не построишь. Только вместе. Только сообща. Храните партийное товарищество во веки веков, дорогие друзья! Учителя школы желают вам сил и бодрости духа. До свидания, товарищи!
Несколько секунд в комнате царило молчание, сильнее слов говорившее о чувствах, владеющих слушателями. Затем встал товарищ Петр, Иван Дмитриевич Чугурин, и голосом торжественным и звучным сказал:
Поднимем стаканы, содвинем их разом!
Да здравствуют музы, да здравствует разум!
Ты, солнце святое, гори!
"Умница, умница, как хорошо он Пушкина вспомнил! Как все славно идет, не хочется расставаться", - подумала Надежда Константиновна.
Разом будто прорвалась плотина. Заговорили все. Как радостно узнавать! - говорили слушатели школы. Здесь, в школе Лонжюмо, они испытали благо человеческих сближений и дружб. Не знал человека, и вдруг перед тобою открывается его натура, мысли, стремления... Школа научили нас крепко дружить. Школа научила нас неустрашимо глядеть вперед, видеть цель, добиваться цели. Цель одна: близить революцию. То и будем делать, возвратившись на родную землю. И в познании наук будем двигаться дальше. Спасибо вам, учителя! Спасибо и низкий поклон до конца дней!
Хорошо было на прощальном вечере. У иного сквозь веселье раздумьем затуманит глаза: "Расстаемся, придется ли свидеться?"
Но прочь тревожные мысли!
- Товарищи, споем, - предложил кто-то.
Какая встреча друзей обойдется без песни?!
И вольно, озорно и призывно, вырываясь в открытые окна, полилось над поселком, лугами, рекой.
Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой,
Ради славного труда,
Ради вольности высокой
Собралися мы сюда.
Помним холмы, помним долы,
Наши храмы, наши села...
Отвечала песня душевному состоянию собравшихся на чужбине русских людей.
- Силушка по жилушкам, - сказал кто-то. Кто-то завел новую песню:
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно.
В роковом его просторе
Много бед погребено.
Хор согласно подхватывает, отвечает:
Смело, братья! Ветром полный,
Парус мой направил я...
Еще звучат в ушах гордые призывы, а уже слышится дальше:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя...
Жаль, нет Серго. Спел бы по-грузински. Был Серго замечательным певцом. Пел, как гордая птица. Летит гордая птица. Выше, выше, к синим небесам... Друзья! Летим на волю...
Вдруг, словно в бубни ударило, зазвенело веселье. Ноги сами под удалое пение пляшут.
Серго на прощальном вечере нет. Ленин раньше окончания школы послал его в Россию. Внутри партии продолжалась борьба. Разного рода противники выступали все злее. Надо немедленно закончить вредный для рабочего класса раскол в партии! Ленин не скрывал от учеников правду, напротив. Слушатели школы без колебаний поддерживали позицию Ленина и верных большевиков. Да! Надо немедля созвать конференцию, разбить раскольников, кончить в партии разброд. Каждый готов делать, что надо, что скажет Ленин. Владимир Ильич обдумывал и готовил конференцию, где большевики дадут раскольникам бой. Серго Орджоникидзе исполнял его волю в России. Разумеется, нелегально, скрываясь от сыщиков. Где он сейчас - в Уфе, Киеве, Нижнем Новгороде, Ростове, Тифлисе? И там, и в других городах, на крупных заводах, где тайно действуют партийные организации, Серго и посланные Лениным два других слушателя ведут агитацию за созыв конференции. За возрождение партии. Колоссально важное дело!
- А что, братцы, не напелись, споем.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя...
Под окнами сошлись жители Лонжюмо. Слушали. Душевное пение русских будило в сердце добрые чувства, хотелось жалеть и любить. Иные женщины передником вытирали глаза.
Тут и Жюстен вертелся в толпе.
- Я их знаю, они хорошие. Эх, остались бы у нас навсегда! - толковал он, прикидывая между тем, как бы пробраться к русским на праздник.
А там пели и пели, пока Владимир Ильич, сам подпевавший хору, не сказал:
- Друзья, завтра отъезд. Пора расходиться.
- Грянем напоследок! - лихо выкрикнул кто-то. Грянули:
Уж как пел кузнец
Да из кузницы -
Слава!
Нес кузнец
Три ножа -
Слава!
Первый нож
На бояр, на вельмож -
Слава!
Второй нож
На попов, на святош -
Слава!
А молитву сотворя,
Третий нож на царя -
Слава!
Пока прощались, обращали друг другу напутственные трогательные слова, благодарили Владимира Ильича, уже и ночь на дворе. Уже окна в поселке темны, погашен свет.
- Погуляем немного, - позвала Инесса.
Сошли к реке, постояли. Тихая Иветта, прощай!
Скоро вдоль поселка начнется движение повозок, везущих на парижский рынок овощи, фрукты, мясо. Грохотом колес по булыжной мостовой, ржанием коней, голосами возчиков наполнится ночь.
- И завтра так, и послезавтра, а для нас Лонжюмо станет прошлым, - задумчиво произнесла Надежда Константиновна.
- Но не уйдет из памяти, - добавила Инесса.
- Хорошо мы отдохнули сегодня, превосходно! - сказал Владимир Ильич, когда, простившись с Инессой, они возвращались домой. - Иногда просто необходимо вполне, вполне отдохнуть.
- А дома, Володя, в честь праздника тебя ждет сюрприз.
- Лю-бо-пытно. Что бы это могло быть?
- Очень приятное что-то, - важно и таинственно сказал Надежда Константиновна.
- Тогда домой, быстрее домой!
Елизавета Васильевна уже почивала в своей комнатушке. Они зажгли небольшую лампочку, ее слабый свет кружком лег на столе, не скрашивая углов в пятнах плесени и закопченных стен. Надежда Константиновна открыла саквояж, из-под сложенного там белья достала книгу.
- Пушкин! - в радостном изумлении воскликнул Владимир Ильич. Взял томик, бережно полистал.
- Надюша, ты чудо! Вот чего мне недоставало! Зачем же ты все лето прятала от меня этот клад?
- Уж очень ты был занят, Володя, весь поглощен школой. А потом, сказать правду, забыла, - смущенно призналась она. - Спрятала в саквояж и забыла. А сегодня Чугурин напомнил, я так и ахнула. А в Шушенском, помнишь, как мы радовались каждой книге! Бывало, Маняша, пришлет новое Толстого или Чехова, не знаешь, как и благодарить. Я еще раньше, а особенно в Шушенском, половину стихов Пушкина выучила наизусть. Есть у Пушкина одно стихотворение, именно сегодня, именно здесь, в Лонжюмо, всплыло в памяти. "Пророк". В нем весь Пушкин. Читаю и думаю... Помнишь?
Восстань, пророк, и виждь и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
"Глаголом жги сердца людей..." О тебе сказал Пушкин", - думала Надежда Константиновна. Улыбалась молча.
15
После Лонжюмо Ильины почти год жили в Париже на знакомой тихой улочке Мари-Роз, неподалеку от парка Мансури, манившего в тень широколистных столетних каштанов и платанов или на просторы залитых солнцем полян. Белые лебеди горделиво плавали на зеркальной поверхности озера с прозрачной до дна водой.
Здесь и любили Владимир Ильич и Надежда Константиновна, спасаясь от парижской сутолоки, отдохнуть, погулять, почитать газеты, купленные в киоске по дороге. Но не часто удавалось порадоваться изумрудной зелени и свежему воздуху парка Мансури. Владимир Ильич бесконечно работал. Отсюда, издалека, тайными путями, пользуясь тайными связями, руководил всей партийной работой на родине. В апреле 1912 года стала выходить ежедневно рабочая газета "Правда". Владимир Ильич ее растил, направлял, называл "родным детищем партии". В начальные же годы жизни "Правды" более двухсот восьмидесяти статей и заметок написано им для газеты.
Из Парижа Владимир Ильич с семьей переехал в польский город Краков, ближе к родине. Здесь продолжал для нее партийный труд, труд и труд! Ленин направлял борьбу против буржуазного правительства и капитализма не только русских, но рабочих всех стран. Его имя стало известно и дорого передовым людям мира. Но враги революции тоже знали Ленина, ненавидели, хотели бросить в тюрьму. Однажды и бросили. Это было в Польше, вскоре после начала войны 1914 года. Страшно опасное время пережил Владимир Ильич! Был от смерти на шаг. Верные товарищи поднялись на защиту, добились, вырвали вождя партии из жандармского плена.
Ленинские статьи и листовки тайно распространялись на фронте. Солдаты читали, задумывались.
В разгаре была первая мировая война. Германия и Австро-Венгрия против России; Франция и Англия заодно с Россией против Германии. На сотни и сотни верст заливались кровью истоптанные солдатскими сапогами, копытами конниц и колесами пушек поля. Тысячи, тысячи русских, французских, английских, немецких вдов безутешно оплакивали погибших в сражениях мужей и сынов.
Ленин задолго предвидел: война будет. Пока капитализм жив, война неминуема. Капиталисты наживают на войне миллиарды. Грабят чужие земли, чужие богатства, угнетают народ, преследуют и уничтожают коммунистов, политических учителей пролетариата - вот цели и задачи капитализма во все времена. Для достижения хищнических целей капиталисты устраивают войны.
Ленин написал Манифест против войны. Ленинские статьи и листовки тайно распространялись на фронте. Солдаты читали, задумывались.
Превратить войну империалистическую в гражданскую. Обратить винтовки и пушки против царей, буржуев, помещиков всех стран - звал Ленин, звал к революции.
В феврале 1917 года русские рабочие свергли царя. Весть о революции застала Владимира Ильича и Надежду Константиновну в Швейцарии. Владимир Ильич писал книгу об империализме. Надо знать жизнь и историю всех времен, чтобы ее написать. В швейцарском городе Цюрихе богатые библиотеки. Владимир Ильич в них работал. И библиотеки и сам город, оживленный и шумный. нравились Ленину. Много заводов, рабочих. С рабочими Владимир Ильич держал связи.
Синева и солнечное сияние дивного озера радуют глаз. Громады гор поражают. Величественно богата, разноцветна, наполнена ароматом роскошных цветов природа Швейцарии.
Но как тосковали они о России! О ржаном поле - повеял ветер, и все оно заколыхалось, заходило волнами; луговых речушках, где вдоль зеленых берегов стоят, раскинув по воде круглые листья, золотые кувшинки; белоствольных березовых рощах, русском говоре, людях. Все годы эмиграции они мечтали, томились, ждали возвращения домой. Нельзя было. Теперь можно. Однако сколько пришлось пережить тревог, пока добились пропуска. Наконец, наконец они едут! Громыхает поезд. Мелькают мимо окон чужие города, поселки, горы, леса. Бесконечна дорога. И вот Петроград. Поезд замедлил ход, приближаясь к ночному Финскому вокзалу на Выборгской стороне. Мощный паровозный гудок возвестил прибытие Ленина. Что это? Тысячные толпы людей заполняют перрон. Рабочие. Красноармейцы. Матросы.
Огненным цветом пылают освещенные прожекторами знамена. Оркестр исполняет "Марсельезу".
- На караул! - раздается команда.
Солдаты, матросы берут на караул.
- Да здравствует Ленин! Долой войну! Да здравствует революция!
"Сбывается. Свершилось. В России революция. Мы победили!" - вихрем несутся мысли Надежды Константиновны. Она тесно прижимает руки к груди, сердце колотится, замирает.
Толпа почти на руках вынесла Владимира Ильича на вокзальную площадь. И здесь море людей. Старые, молодые. Господ не видно. Рабочие лица, рабочие куртки, ношеные пальтишки, солдатские шинели.
Среди встречающих Иван Дмитриевич Чугурин, ученик Лонжюмо. А изрядно за шесть лет изменился. От глаз к вискам протянулись морщинки. Построжел взгляд. Седая прядка белеет в волосах. Не годы, пережитое оставило след.
Чугурин пришел встречать Ленина с группой партийных товарищей. Собрались у вокзала задолго. Товарищи делились беспокойством и радостью ожидания. Голоса не смолкали. А Чугурин молчал. Единственный из членов Выборгского райкома партии, кто видел, слушал, знал Ленина. Не день и не два. И в такой удивительный час, когда паровоз вот-вот прогудит возвращение Ленина, товарищ Чугурин молчит.
- Чугурин, чего ты молчишь?
- Не тревожьте его, - вмешался другой член райкома. - Знаете, что предстоит человеку? Единый раз в жизни. Не каждому выпадает такое. Обдумывай, Чугурин, готовься. Не забудь, мы рядом с тобой.
Чугурин готовился. Подготовка его состояла в том, что час-два-три, пока, заранее собравшись, они ожидали поезд, он перебирал, обсуждал, заново переживал события своей не слишком долгой, но оказывается, и немалой жизни. Немалой, нелегкой.
Не много времени после Франции пробыл на свободе Чугурин. Полиция сразу установила за ним слежку. Жандармы припомнили Сормовскую демонстрацию против царя, Чугурина в первых рядах. Тогда острог, теперь ссылка в суровый Нарымский край на север Сибири. Через четыре года Чугурин бежал. В 1916 году приехал в Петроград, устроился работать на заводе на Выборгской стороне.
Выборгская сторона - густонаселенная окраина столицы, важнейший промышленный центр. Семьдесят тысяч рабочих! Большинство металлистов, передовых пролетариев. Существование пролетариев полуголодное, нищее. Работа двенадцать - четырнадцать часов в сутки, а плата шестьдесят копеек в день. Прокорми семью, обуй, одень детей, запаси на зиму дров. Гнилые, вросшие от старости в землю дома, не дома, а хибары. Улицы тонут в грязи. На весь Выборгский район шестнадцать классов начальных школ. Конечно, ни театра, ни клуба, зато пятьдесят три церкви и десятки кабаков, винных лавок, пивных на каждом шагу, зато страшащая жестоким режимом тюрьма для политических заключенных под названием "Кресты" и вторая, военная.
Нельзя так жить! Надо менять общественный строй. Единственный путь - революция. Так учил и учит Ленин, знает Чугурин. Ни дня не медля, с головой уходит в революционную борьбу. Огромную работу исполнили выборгские большевики и беспартийные рабочие для подготовки и свершения революции!
- Долой войну! Долой царя! - призывал Чугурин на рабочих митингах.
Его избирают секретарем подпольного Выборгского райкома партии. Большевики и передовые пролетарии организуют на заводах непрестанные забастовки и стачки. Захватывают Финляндский вокзал, что на Выборгской стороне. Забирают в Арсенале 40 тысяч винтовок, 30 тысяч револьверов. Вооружившись, освобождают Кресты и военную тюрьму, политические заключенные на свободе. Солдаты, целые полки переходят на сторону рабочих. Выборгские большевики при поддержке солдат и рабочих вынуждают заводчиков сократить рабочий день до десяти и восьми часов.
Ужасающие условия работы в цехах губили людей. В меднопрокатном заводе нет вытяжной вентиляции - за пять лет молодые мужчины уходили в могилу. На сигаретной фабрике, где работали в основном женщины, чахотка поражала их поголовно.
"А помнишь, - мысленно спрашивал себя Иван Дмитриевич Чугурин, - Ленин тогда, в школе, говорил: закон капиталистического накопления ведет к обнищанию, вымиранию рабочего класса. Помнишь, наш доктор Александров приводил статистику вымирания детей рабочих и вообще рабочего класса. Против Выборгской стороны, на том берегу Невы, красуются царские и вельможные дворцы, а мы... Довольно! Срок настал, сброшены богатеи. Сбылось, Владимир Ильич, чему вы учили в Лонжюмо. Готовили нас к борьбе и победе. Превратить войну капиталистических заправил в гражданскую войну против них. Вы нас учили и учите. Добьемся, Владимир Ильич!.. Светло на душе, как представишь то лето. вашу партийную школу в Лонжюмо, Владимир Ильич. В моей жизни самое счастливое время! Надежды, планы! А учиться-то как интересно! И дружили мы хорошо. Так прекрасно дружили! Каждый день помнится, каждый день любится. И ребятишки там были. Я ребятишек люблю, что русский он, что поляк, что француз. И вы, Владимир Ильич, любите детей, мы замечали, мы все замечали. Наше справедливое общество мы ведь и готовим для них. С приездом на родину, Владимир Ильич, поздравляю!"
Так мысленно разговаривал с Лениным Иван Дмитриевич Чугурин, ученик партийной Ленинской школы в Лонжюмо.
Прибыл поезд. Музыка, мощно звучит "Интернационал", ликуют толпы людей.
И вот наступает очень важный момент.
- Иван Дмитриевич! - узнает среди встречающих Чугурина Владимир Ильич. Протягивает руки, крепко обнимает "товарища Петра".
В глазах Ленина радостный свет. Весь он - счастье. Никто не умеет быть счастливым, как он. Никто не умеет смеяться, как он. Никто не умеет быть добрым, мудрым, великим, как он.
Не произнес Иван Дмитриевич Чугурин обдуманной речи. Не смог. И не надо. Владимиру Ильичу все ясно. Он тронут.
По поручению Выборгского райкома партии Чугурин вручает Владимиру Ильичу партийный билет № 600. Очередной номер.
Выборгская сторона была центром большевистской борьбы за революцию. Ленин встал на партийный учет здесь. в райкоме Выборгской стороны.
Да здравствует Ленин!
При встрече с рабочим классом России на Финляндском вокзале Петрограда первым призывом Ленина было:
- Да здравствует социалистическая революция!
__________________________
