Воспоминания первых пионеров
Рисунки М. Лисогорского
Рассказы опубликованы в журнале "Пионер" в 1980-е годы.
Воспоминания шестидесятилетних - пионеров первых лет советской власти. Воспоминания о времени трудном, но прекрасном, тревожном, но счастливом. О времени, когда право носить красный галстук нужно было отстоять, завоевать в борьбе.
Как пишется слово "Ленин"
Я стою около горячей плиты с железным тяжелым ковшом, доверху наполненным холодной водой, а дядя Прокоп жестяным половником с длинной ручкой беспрерывно помешивает шипящую и булькающую массу из картофельной патоки.
- Проба! - кричит он.
Я протягиваю ковш с холодной водой, а дядя Прокоп, зачерпнув из котла, льет патоку в холодную воду. Вода обливает мне руки, очень холодно, но я терплю и стою, не шелохнувшись.
Дядя Прокоп варит конфеты и продает их на базаре, а мы с моим другом Колькой работаем у дяди Прокопа.
Рука у меня немеет, а ковш с водой становится все тяжелее и тяжелее. перекладываю ковш в левую руку, а в ней и вовсе нет сил. Вот-вот упаду...
Незаметно наступают сумерки зимнего дня. Сегодня суббота, и дядя Прокоп рассчитывается с нами деньгами и жареными семечками.
- Спасибо! - тянет долговязый Колька, целый день клеивший пакеты для конфет.
- Не мне спасибо говорите, а Советской власти и Ленину. Мне велят платить вам, соплякам. Раньше платил тумаком, подзатыльником, а теперь и пальцем вас не тронь. Ленин не велит! А велит всех грамоте учить. Декрет, вишь, какой-то вышел...
- Декрет где? - спрашивает Колька.
- На улице Гончарова, на тумбе наклеен.
Мы с Колькой побежали к двери...
Стоим у тумбы, на которой наклеен Декрет.
- А как Прокоп не пустит в школу? - говорю я.
- Прокопам с Лениным не совладать, - отвечает Колька.
Колька нежно гладит буквы Декрета. Гладит слова, жизнь которым дал великий Ленин.
...В классную комнату свезли, снесли столы и стулья из бывшей гостиницы. Мы с Колькой сначала уселись за сверкающий золотом столик. Его блеск показался нам неприятным, и мы пересели за ломберный столик, покрытый зеленым сукном.
В класс вошла учительница. На ней было чистенькое, без единого пятнышка платье. Учительница улыбнулась и спросила:
- Что бы вы хотели знать раньше всего и прежде всего?
- Тетенька! 0 крикнул Колька.
- Елена Васильевна, - поправила учительница.
- Тетенька Елена Васильевна, покажите, как пишется слово "Ленин".
Учительница молча, при торжественной тишине класса написала на доске: "Ленин".
Мы все переписали его. Тогда оно заняло у меня пол-листа бумаги, а в дальнейшем - все сердце. Всю жизнь.
В. П. Бурлаков, г. Таганрог
Виктор Петрович Бурлаков около тридцати лет проработал учителем.
На груди - красный галстук
Год тысяча девятьсот двадцать четвертый. Зима. Стужа. Трескают, стреляют от мороза бревна.
От конторы сельского Совета по заснеженной улице медленно движется толпа. Над ней мрачно обвисли полотнища траурных знамен. Толпа завернула на площадь, окружила подковой небольшую трибуну.
На трибуну взобрался молодой коммунист, первый организатор бедняцкой коммуны, мой брат Федор Денисов.
- Товарищи! - сказал он. - Сегодня скончался наш друг и учитель, величайший вождь пролетариата Владимир Ильич Ленин.
...Мы сидим у стола - я и Мишка Горин, мой друг. В руках у нас красный платок моей матери, В сердце - горе.
Сегодня нас приняли в пионеры, но галстуков не дали.
- Сделаем так, - не отрывая глаз от платка, говорит мне Миша. - С этого угла режем на этот. Будет два клина. И тебе и мне - галстуки.
Делаем так. Режем. Примеряем.
- Вот мы с тобой и пионеры. - Миша смотрит в осколок засиженного мухами зеркала.
- Мы как, при галстуках будем ходить? - спрашиваю я.
- А как же! - уверенно отвечает Миша.
- А Васятка Дудонин...
- Чепуха. Пионеры, они вроде Ленина, ничего не боятся.
...Год тысяча девятьсот двадцать четвертый. Весна.
Я и Миша Горин оба при галстуках, смело идем бывшим помещичьим парком. Солнце, много солнца. И трава. И набухают почки. Мы идем, радуясь, жуя медово-горьковатые почки молодых лип...
- А... коммуняты, - раздается зловещий басок. И перед нами - Васятка Дудонин. У него кривая ухмылка, в глазах безжалостный блеск.
- Н-ну, коммунятки, - продолжает он и подходит вплотную. - Как ваше здоровье? Как ваши мамаши?
Он берется за наши галстуки, сильно давит нам шеи.
- Не смей! - звенит голос Миши.
- Не смей! - вторю я.
- Что значит не смей? - расслабленно продолжает Дудонин. - Деточки мои милые...
Он улыбается, но глаза холодеют. И неожиданно резко он бьет нас друг о дружку лбами.
Сильно бью Васятку и вцепляюсь зубами в руку. Хруст и солоноватый привкус.
- Ба... какой ты, - не вырывая руки. спокойно говорит Дудонин. Он отшвыривает Мишку и, страшно улыбаясь, поднимает меня за галстук на воздух. И закрепляет на сук. Потом он так резко и сильно щелкает меня по носу, что я теряю сознание...
Год тысяча девятьсот двадцать четвертый. Весна. И в траве и в деревьях ходят хмельные соки. Я стою, прислонившись к дереву, качаюсь. Свое бледное лицо я вижу во взглядах взрослых парней. Это они спасли меня. Чуть в стороне - Миша.
- Ну, как? - спрашивает кто-то и утешает: - Ничего, жить тебе еще долго.
Я не отвечаю. Покачиваясь, иду к дому. Рядом, плечом к плечу - Миша.
Мы идем молча. Мы идем в галстуках. И всегда будем с ними - и дома, и в школе, и на улице. Это завоевано.
И. М. Денисов, г. Горький
Иван Михайлович Денисов воевал, был тяжело ранен в Сталинграде, после войны написал несколько книг.
Я твердо решил стать пионером
Первый раз слово "пионер" я услышал от Сашки Медкова, второклассника. В то весеннее утро я увидел Сашку у свежевскопанных грядок, рядом стояли четверо Сашкиных товарищей. Грядок было две. Одна из них напоминала букву "Ю", другая - "П". - Что это значит? - я кивнул на грядки.
- А это значит, что мы теперь "юные пионеры" - "ЮП". понимаешь? - ответил Сашка.
- Мы? Кто мы? -
- Мы - это я и вот они. - Сашка показал на товарищей.
Я посмотрел на Сашку, на ребят, на грядки - и попытался уловить между всем этим хоть какую-то связь. И не мог. При чем здесь грядки?
- Ну, что тут непонятного! Говорю тебе: пионеры мы, юные... Мы теперь всем ребятам пример! Вот!.. Что смотришь? Легко, думаешь, было вчера здесь копать, воду таскать, поливать? И не грядки это, а клумбы. Теперь понятно?
...Я твердо решил стать пионером: хотелось ходить в шеренгах, петь, бить в барабан, хотелось копать грядки. Быть всем примером. Дома рассказал о пионерах и получил подзатыльник от матери. "Я тебе вступлю", - пригрозила она.
В пионеры я все-таки записался, тайком от матери. Вожатому сказал, что мне не восемь, а десять лет... Повязали на шею галстук - Красный, как пламя!
Домой шел не спеша: как там встретят? Ветер осторожно, ласково шевелил концы галстука. Довольный собой, жизнью, я запел что-то. И вдруг, едва повернул за угол, налетели трое. Повалили наземь, нещадно избили, сорвали и втоптали в грязь красный галстук. Четвертый - сынок владельца мельницы - стоял в стороне и грыз лампасейки - лакомство, доступное тогда очень немногим.
- Ну, вот теперь ты "всем пример", - процедил сынок, угощая дружков лампасейками. - И смотри мне... - Он собирался что-то добавить, как вдруг появился Сашка Медков. В них полетели комья сухой земли. и они постыдно бежали.
- Вытри слезы, - сказал Сашка грубовато, отряхивая меня от грязи и пыли, - и не ври в другой раз, что тебе уже десять. А сдачи учись таким вот давать - ты же пионер!
Галстук дома мать отстирала, выгладила...
Вот так тогда получилось... Как много воды утекло с тех пор. После начальной нам с Сашей Медковым удалось окончить ШКМ - школу колхозной молодежи, а затем техникум. Первыми на селе мы стали учителями. Потом воевали на фронтах Отечественной...
Юная пионерия, как и тогда, в начале двадцатых, жадно тянется к знаниям, работе. Встречая нынешних мальчишек и девчонок, даже мы, кому за шестьдесят, семьдесят, делаемся моложе, бодрее, чувствуем себя юными Пионерами!
Г. Р. Глущенко, г. Славянск-на-Кубани
Георгий Романович Глущенко, учитель, родился в семье крестьян. Перед самой войной начал воинскую службу в части, котторая стояла у реки Прут и в бой вступила в первый же день Великой Отечественной войны.
Ист. журнал "Пионер"
