Старик прячется в тень 3

Старик прячется в тень

(продолжение)

Глава 2

Аркадий Минчковский

Рисунки Ю. Шабанова

Сожича знают в Крутове почти все. Живет он в городе с двадцатого года. Перебрался сюда откуда-то с юга, открыл свой "Оборот" на улице Революции.

К магазину "Оборот" и направлялись сейчас Митря и Леня. По догадке Адриана, там должны были происходить секретные переговоры хозяина с приехавшим из Москвы подозрительным типом. Митре нужно было проникнуть в магазине под видом покупателя и послушать, о чем они шепчутся. Лене в лавке было лучше не показываться: он иногда бывал у Ромки, и Ян Савельевич мог его узнать. Поэтому Леня должен был ждать Митрю напротив, на рынке. На всякий случай Адриан отдал Митре единственный пятак из деревянной копилки.

Неподалеку от магазина они расстались. Митря, насвистывая, зашагал дальше, а Леня перебежал дорогу и затерялся в базарной толпе.

Митря вошел в магазин.

После солнечной улицы здесь было сумрачно. За прилавком стоял сам Ян Савельевич.

- Что тебе, мальчик? - спросил он.

- Купить чего-нибудь, - сказал Митря.

- А что тебе нужно?

- Чо?

Митря и сам не знал, что ему нужно в галантерейной лавке, и потому тянул время, задавая бессмысленные вопросы.

- Ножички почем?

- Этот - семьдесят копеек. Этот, с двумя лезвиями - девяносто.

Ян Савельевич положил перед Митрей два поблескивающих ребрами перочинных ножичка. Митря принялся разглядывать ножички.

Смотрел их долго.

- Ну, выбрал?

Разглядывая ножички, Митря понял, что никакого дядьки в шахматной кепке в магазине и нет.

- Больно маленькие. Чего резать? - сказал Митря.

- Большие дороже. Сколько у тебя денег?

- Сколько? - Митря уклонялся от прямого ответа, но Ян Савельевич, наверно, уже сам догадался.

- Может, гребешок? - спросил он. - Вот этот семь копеек. Эта расчесочка - одиннадцать.

Гребешок Митре тоже был совершенно не нужен. Волосы ему чесала мать, да и то только перед праздниками.

- Ну так что же? Хочешь, возьми шнурки. Всего три копейки.

Если бы владелец галантерейного магазина взглянул на Митрины ноги, он бы легко понял, что и шнурков Митре не требуется. Все-таки что-то надо было купить. Просто так уйти было нельзя. Митря чуть было уже не согласился на шнурки, но в это время в соседней комнате затрещал телефон. Ян Савельевич кинулся к аппарату и закрутил ручку.

- У телефона! А-а... жду, Казимир Антонович! - Хозяин магазина обернулся в сторону Митри, но не стал затворять двери, в лишь слегка понизил голос.

- Да, да. Непременно нужно кончать. Дело не терпит. - Ян Савельевич помолчал. Прислушался, что ему говорили в телефон.

- Значит, вы собираетесь уезжать? Получили телеграмму?.. Хотите захватить с собой? Ну что же, если договоримся... Да, транспортировка требует осторожности.

Сожич повторял все, что говорил по телефону его знакомый. Такая была у него привычка. На Митрю он не обращал никакого внимания. А Митря тем временем весь превратился в слух и жадно ловил каждое слово. Сомнений не было. Конечно, Сожич говорил с тем самым... Ну и повезло ж!

Митря выскочил из магазина и, не глядя по сторонам, кинулся напрямик через улицу. Навстречу ему уже спешил Леонид.

- Сейчас выйдет! - Митря схватил товарища за руку и потащил его назад к рынку. - Сей минут выкатится. Все я слышал. Через телефон сговорился с тем встретиться... Ждите, говорит, меня. Вмиг приеду... Очень, говорит, трудно эту штуку вывезти, чтобы никто не заметил... Я, говорит, согласен, только дешево не отдам...

- Это про картину? - Леня не верил такой удаче.

- А то про что же? Конечно, про нее. У меня ухи знаешь какие? В лавке больше никого не было. Тот-то хочет сейчас же увезти...

- Вот еще! Не дадим! - Леня был готов к действиям. - Где же они встретятся?!

- Откуда мне знать... Мигом, говорит, прилечу, на извозчике... Во, гляди, уже!

Из магазина "Оборот" вышел Ян Савельевич. Он поднял большой железный крюк и вдел его в петлю. Потом повесил тяжелый замок, подергал, не откроется ли, и заспешил наискосок к углу, где у гостиницы "Центральные номера" скучали извозчики.

Ладная вороная лошадь, в черной тонкой дуге, взяла с места так, что Ян Савельевич едва удержался. Но накренившаяся пролетка тут же выровнялась и покатила, удаляясь от центра.

И сейчас же вслед за нею бросились двое мальчишек.

В этот же час Адриан выполнял часть плана, выпавшую на его долю. Он должен был появиться в доме Сожичей и высмотреть, не висит ли где-нибудь "Старик со свечой"?

Попасть в дом владельца галантерейного магазина для Адриана не составляло труда. Он бывал там и прежде. Правда, не во всех комнатах: не был, например, в кабинете Яна Савельевича, а там-то, скорее всего, и могла находиться загадочная картина.

Мешало делу то, что Ромчик вчера рассердился и теперь, если не уехал в деревню, сидит, наверно, дома и, конечно, дуется. Следовало явиться и сделать вид, что пришел мириться. Еще нужно было убедить Ромку, что от него ничего не скрывали. Просто ничего не успели сказать.

А Ромчик в это время сидел дома, смотрел на пустынную улицу и скучал.

Вчера вечером его все-таки потащили к зубному врачу. Отвертеться не удалось, и Ромчик мужественно вытерпел все муки. Врач поставил временную пломбу и велел явиться завтра. Таким образом, Ромчик задерживался в городе еще на два дня.

В деревне он тосковал. Мальчишки чуть свет уезжали в поле вместе со взрослыми. На улице оставались только голопузые малыши и старухи. Даже поговорить было не с кем. Ромчик погибал от скуки и ничегонеделания.

Но вот он дома и опять не знает, куда себя деть.

Еще вчера утром он так мечтал о встрече с товарищами!.. И нате вам. Они даже не захотели с ним разговаривать. Сидели в своей бане, как в рот воды набрали. Ясно, что придумали какую-то игру, а кго не хотят брать.

На дворе было жарко. Ромчик сидел в комнате и смотрел в окно. Рядом с ним, встав на задние лапы и положив передние на подоконник, в окно смотрел бульдог Альберт. На улице совершенно ничего интересного. От жары куда-то попрятались даже кошки, и Альберт недоумевал, чем там мог заинтересоваться Ромчик.

Альберт был старый бульдог. У Сожичей он жил неизвестно сколько лет, никто не помнил этого. Во всяком случае, родился он еще в царское время. Тогда его и назвали Король-Альберт. Но после революции, когда мода на королей кончилась, бульдога стали звать просто Альбертом.

У Альберта был очень страшный вид. Редкий прохожий не шарахался, завидев в окне бульдожью морду.

Но на самом деле Альберт был добродушнейшим на свете псом и готов был дружить с каждым.

Выглянув в окно, Ромчик вдруг увидел, что к их дому идет Адриан. Вот он поравнялся с окном и остановился.

- Привет от старых штиблет!

Адриан был подчеркнуто беспечен. Дескать, ничего такого не произошло - пустяки. Но Ромчик не склонен был отвечать ему в тон.

- Здравствуй, - слегка кивнув, сухо сказал он. Обида еще не прошла. Так вот взять и сразу все забыть, да? Нет, он не из таковских.

- Чего вчера убежал, чудик? - продолжал свою игру Адриан.

- А вы чего?

- А мы ничего.

- Рассказывай сказки. Что придумали?

- Мы-то? Что я тебе на всю улицу буду орать, да?

Ответ логичный. Ромчику захотелось выдержать свой характер. Помолчав, он сказал:

- Ну, иди тогда в дом.

Ромчик произнес эти слова с равнодушием, на какое был способен. Но стоило Адриану направиться к воротам, как он скатился с окна и с едва поспевающим бульдогом побежал навстречу приятелю.

Спели песенку несмазанные петли калитки, звякнул засов. Адриан был уже во дворе. На крылечко вышел Ромчик. Он был по-прежнему неприступен.

- Ну, о чем там сговорились?

- О чем?.. - вдруг Адриан понизил голос до таинственного шепота. - В поповский сад решили залезть. Яблоки у него, во!.. Видал? - он сам был поражен пришедшей в голову выдумкой.

- Что же молчали? Я что, по-вашему, попу побегу скажу, что ли? Ну, ладно, заходи. Я один тут, - смягчившись, проговорил Ромка и уступил товарищу дорогу. Адриан взбежал по ступенькам и на всякий случай обтер подошвы.

Мальчики и собака миновали темный коридор и оказались в столовой.

На столе стоял остывший самовар: граненое брюхо все в выдавленных медалях. Наверное, самовар серебряный. Какому еще быть в доме нэпмана. В хрустальной вазе яблоки.

- Хочешь? - спросил Ромчик, поймав взгляд приятеля.

- Не, не надо.

Адриану не до яблок. На стенах в столовой висели картины. Большие, в тяжелых толстых рамах, они быди затянуты белыми простынями. Вот так история!..

- Зачем это позанавесили?

- Чехлы? Чтоб мухи не засидели. Лето же, не понимаешь?

- А-а... Сохраняете, значит?

- Дядя бережет. Он говорит, картины - это вещь!

- Ценные, наверно?

- Откуда я знаю! Ясно, что денег стоят. На одни рамы сколько золота ушло.

- Настоящего?

- Может, и настоящего.

- А ты знаешь, что на этой нарисовано?

- На этой? Лес. Солнце заходит. Все елки красными стали... Да ты же видел.

- Запомнишь разве все? А тут чего? - Адриан сделал вид, что любопытствует от нечего делать.

- Тут море с корабликом.

- Красивая?

- Ничего. Дяде нравится. "Айвазовский" называется.

- А на этой?

- Сам не помню. Ах, да!.. Цветы всякие, розы...

- Эх, и много же у вас картин...

- Это не все. У дяди в кабинете еще.

- Вот бы посмотреть!

- Пошли! Он не скоро придет.

Ромчик потянул за скобу дверь в кабинет. Но дверь не поддавалась.

- Заперта?

- Сейчас найдем ключ.

Ромчик подмигнул товарищу, встал на колени и вытащил из-под двери ключ. Потом вставил его в замочную скважину. Легкий щелчок, и дверь отворилась.

- Пожалуйста, входите...

В кабинете был полумрак. Прикрытые ставни на окнах пропускали узкие солнечные полосы. Золотые ленты ложились на ковер. Постепенно глаза Адриана привыкли к темноте, и он стал различать вещи. У окна высился большой письменный стол с бронзовым прибором на мраморе и кожаные кресла.

- Ты смотри! - воскликнул Ромка. - И тут все позанавесили! А я и не знал. Зачем? Здесь мух-то нету.

Картины, как и в других комнатах, были закрыты чехлами.

- Здорово бережет, - сказал Адриан. - А что на них?

- Тут вот голая тетка нарисована. В нее амурчик из лука целится, - пояснил Ромка, указывая на большую картину над диваном.

- А почему тетка голая?

- А я почем знаю? Голых, может, легче рисовать.

На стене, в дальнем углу комнаты, Адриан различил картину, которая по размеру как раз подходила к той, которую они разыскивали. Он подошел ближе.

- А тут что?

- Неинтересная. Ерунда.

- Какая ерунда?

- Обыкновенная. Тарелка нарисована. Бутылка. Селедка ни на что не похожая.

- Это называется натюрморт, - объяснил Адриан. Он уже кое в чем разбирался.

- Ну, пусть натюрморт. Все равно ерунда. Дядя у нашего крутовского купил. Знаешь, такой, в шляпе, как у разбойника, и волосы во все стороны.

- Чикильдеев? Валечка говорил, он художник. Только пьяница.

- Пьяный, наверно, и рисовал. Ерунда. Сейчас я тебе покажу.

Адриан не протестовал. Хотя особого интереса к творению Чикильдеева не испытывал. Нет, совсем не то искал он в доме нэпмана Сожича.

Тем временем Ромчик встал на кресло, оттянул простыню в сторону. Перед ними открылся угол живописного полотна, вставленного в деревянную раму. Адриан увидел край тарелки, с которой синим, похожим на пуговицу, глазом смотрела селедка. Рядом стоял, будто сломанный пополам, стакан.

- Видел?

- Да-а, - разочарованно протянул Адриан. - И верно, ни черта не разобрать.

Ромчик рассмеялся.

- Дядя называет эту штуку шедевром нашего футуриста. Не знаю, зачем он и купил ее.

В это время во дворе послышались чьи-то шаги.

- Идут!..

Ромчик торопливо затолкал край простыни за раму, и мальчик выбежал из кабинета.

На крыльце стоял человек в кепке как шахматная доска. Он был шикарно одет. Пиджак в талию, внизу раструбом. Брюки, наподобие кавалерийских, заправлены в ботинки, зашнурованные до самых колен. На шее бантик в горошек. В Крутове таких пижонов еще не видели. Видно, человек в кепке уже бывал в доме, потому что нисколько не испугался Альберта, который старательно нюхал желтую кожу его ботинок.

- Мой привет, - наклонилась кепка с кнопочкой. - Ян Савельевич?..

- Знаю. Сейчас должен быть.

- Идите к нему в кабинет, - предложил Ромчик.

Гость вошел, снял кепку, ловко накинул на крюк вешалки и последовал за Ромкой.

В кабинете Ромкиного дяди он расселся в кожаном кресле и вынул из кармана трубку и железную коробочку. Вкусно запахло табаком. Щелкнула зажигалка. Гость пустил струйку сизого дыма.

- Что это за картины? - кивнув на чехлы, спросил он таким тоном, словно картины его нисколько не интересовали. Но Ромчику не пришлось отвечать. На крыльце кто-то опять застучал каблуками.

- Дядя! - Ромчик пошел навстречу.

Ян Савельевич, как всегда, почти вбежал в дом.

- Меня спрашивали?.. - Но, завидя на вешалке кепку, понятливо закивал. - Ага, здесь...

На Адриана он, кажется, не обратил внимания. В дверях уже стоял гость с трубкой.

- Я тут надымил, Ян Савельевич. Ничего?

- Да, - чуть вздохнул Сожич, - у меня, знаете, астма...

- Ах, извините... - засуетился гость и стал поплевывать на трубочку, но Ян Савельевич, остановил его:

- Может быть, пойдем в сад?

- С превеликим удовольствием. Здесь несколько душно.

Они направились к выходу. Ян Савельевич пропустил гостя вперед, потом обернулся к племяннику:

- Скажешь твоей матери, чтобы нм с Казимиром Антоновичем что-нибудь приготовила...

- Чем-то недоволен. Уж я его знаю, - сказал Ромчик, когда они с Адрианом остались одни.

Адриану было не по себе. Гость Сожича крайне подозрителен. Как он тут все внимательно оглядывал! Глазки так и бегали. Нет, Адриана не проведешь. Конечно, хотел узнать у Ромки, где его дядя прячет картину. Адриан явился сюда не напрасно.

Вернулся Ромчик.

- Давай в военно-морскую... - предложил он.

Адриану было не до игры. Ему до чертиков хотелось послушать, о чем будут говорить там в саду, но не мог же он выдать себя?

На листках от тетради в клеточку каждый, как мог хитрее, расположил корабли. Ребята уселись подальше друг от друга.

- Начали! "Е" пять... - объявил Ромка.

- Мимочка!.. "Женя" девять.

- Тоже мимочка... Я - "К" семь!

- Перелетик!.. Сейчас мы...

- Ромчик, - ни с того ни с сего вдруг спросил Адриан, - у тебя был отец?

Ромчик удивился и посмотрел в сторону товарища.

- Давно был, - сказал он, положив огрызок карандаша. - Мой папа от черной оспы умер. Он в Ташкенте людей лечил, а сам заразился и умер. Военврач был. Иди сюда...

Они оставили листки, и Ромчик повел приятеля в комнату, где жил с мамой. Там на столе возле кровати стояла фотография в медной рамочке. С нее смотрел худощавый человек в буденовке.

- Вот он. Я его и не помню, - сказал Ромчик. - Он еще на скрипке играл... Скрипку нам красноармейцы привезли. Потом нас с мамой дядя Ян забрал и привез сюда.

Адриану стало как-то неловко; зачем он затеял этот разговор? И все же он позавидовал Ромке, что у того была фотография отца в буденовке.

- Теперь таких звезд на буденовках не носят. Теперь маленькие... - зачем-то сказал Адриан и поровнее поставил фотографию. - Пошли, Ром, на улицу, чего тут сидеть...

Двинулись к выходу. Из-под стола вылез Альберт и затрусил сзади. Но стоило отворить дверь во двор, как бульдог забеспокоился и зарычал. В следующий миг он уже со страшным лаем кинулся к заборчику, отделяющему сад от двора и в яростном нетерпении запрыгал у затворенной калитки.

- В саду кто-то есть! - крикнул Ромка.

- Там же твой дядя с этим...

- Нет, на дядю он лаять не станет. Говорю, кто-то есть... Понеслись!

Пока Адриан вел безуспешные розыски в квартире Яна Савельевича, Митря и Леня неуклонно приближались к дому Сожича обходным путем.

- С улицы они нас увидят. А мы через забор и в сад. Я там дырку знаю. Из сада и поглядим - если картину потащат...

Но знакомый лаз из соседнего сада оказался забитым.

- Перелезем? - спросил Митря тоном полководца, который принимал решение.

Леня запрокинул голову. Не очень-то он умел лазить через заборы.

- Давай по мне! С той стороны столбы. Как по лестнице спустишься...

Митря уперся руками в доски, и Лене ничего не оставалось, как взбираться.

- Давай, давай, - подбадривал его Митря.

И вот Леня, стоя на спине товарища, уже держался за верхнюю доску забора.

- Ну, чего там? Никого не видать? - спрашивал снизу Митря.

- Тихо.

- Валяй, перекидывайся.

С трудом удерживаясь, Леня стал перелезать через забор. Мгновение - и Митря был уже рядом.

- Сигаем вниз... - он спрыгнул легко и бесшумно. Зато Леня плюхнулся в кусты шиповника.

- Понасадили тут... Колются, черти, - ворчал он, потирая шею.

- Иди за мной! Тихо!.. - скомандовал Митря.

Двинулись в глубь сада. Митря шел сквозь заросли, как умелый следопыт. Он осторожно раздвигал ветки и бесшумно ступал босыми ногами по земле. Кусты послушно пропускали Митрю. А Леню, все, что попадалось по пути, кололо, царапало и нещадно хлестало по лицу. Он строил отчаянные рожи, но упорно шел за товарищем.

И вдруг идущий впереди сделал знак - это значило: "Замри!"

Леня замер.

- Слышишь? - тихо зашипел Митря.

Леня ничего не услышал, но на всякий случай закивал головой. Митря сделал еще несколько осторожных шагов и жестом подозвал напарника. Проклиная ветки, которые сухо потрескивали у него под ногами, Леня подошел ближе.

- Гляди туда!..

Митря раздвинул кусты малины. Вот это была удача! Прямо перед ними в соломенных креслах сидели Ромкин дядя и человек с трубкой в зубах. Они расположились в тени широколапого дуба.

- Это тот. Ясно! - шепнул Митря. - Только кепку куда-то дел.

Теплый летний ветерок дул в сторону мальчишек, и слова сидящих были отчетливо слышны.

- Вы же сами убедились, что это за прелесть. Такого нынче уже нигде нет, - доказывал Ян Савельевич.

- Согласен. Но дорого, дорого...

Ах, какая красота, - причмокивая, продолжал Сожич. - Вы заметили, что за блеск! А окраска? Ну, о чем говорить?

От напряжения Лене стало жарко. Он засопел носом.

- Кто спорит, Ян Савельевич? - пустив дым, продолжал человек в желтых ботинках. - Но ведь я всего-навсего посредник. Что я заработаю, если заплачу вам такие деньги?

Нэпман погрозил гостю пальцем.

- Не смешите меня. Заработаете, и еще как! Те, кому вы продадите, знают, за что платить. Здесь такая роскошь никому не нужна. Разве здесь способны оценить красивую вещь? Но в Москве!.. О, в Москве еще имеются люди с размахом... Вы коммерсант и, надеюсь, найдете путь туда, где это ценится по-настоящему.

- Хо! Это не так-то просто, дорогой...

- Не сомневаюсь.

- А какой риск! Всякие могут быть осложнения...

- Ну, дорогой!.. - Сожич заерзал в кресле. - А мне легко было хранить все это время? И заметьте, ни одного процента порчи!..

Митря не выдержал и ткнул в бок Леню, да так, что тот едва не вскрикнул. "Вот это да! Попались, мошенники! Так-то вам и удастся сплавить! Ждите!"

Мальчишки старались не пропустить ни слова.

- Хорошо! - вдруг согласился приезжий. - Только условие: паковать будем вместе. Еще раз просмотрим...

- Сделайте одолжение! - ян Савельевич чуть ли не запрыгал в кресле. - О чем говорить? Каждую полосу проглядим, каждую шкурку...

Митря и Леня переглянулись. Что еще такое? О чем они?

- Дело прошлое. Где же вы приобрели такую пушнину, Ян Савельевич? - спросил гость, поднимаясь.

Сожич печально вздохнул.

- Где? Вы спрашиваете... Были люди - бывшие промышленники... Я тогда надеялся начать большое дело... Все кончилось "Оборотом". Жмет госторговля. Пока не поздно, приходится вкладывать деньги в вещь. А кому здесь нужны меха? Они будут носить овчинные полушубки и городить эту индустриализацию! Читали? Кому тут нужна норка, горностай, серебристая лисица?..

Это был удар страшной силы. Со злости Митря чуть не поломал куст. Оказывается, речь шла о каких-то никому не нужных шкурках.

Леня так расстроился, что неожиданно оступился и попал ногой в какую-то ямку. Качнувшись, он спел схватиться за куст, но ветка оказалась сухой, затрещала. И сейчас же послышался собачий лай. Леня опрометью кинулся к забору. Но собака была уже в саду и, конечно, догнала бы его, если бы... Если бы Митря не прикрыл отступление товарища. По опыту Митря знал, что от собак лучше не бегать. Митря остался на месте. Из-за кустов выскочил Альберт. Вид у бульдога сейчас был такой зверский, что у Митри затряслись поджилки. Но тут, вслед за собакой, из-за кустов выбежали Ромка и Адриан.

- Тубо! Тубо, Альберт, свой! - кричал запыхавшийся Ромчик.

- Митря? - Адриан опешил, увидев товарища. - Вот еще!.. Как ты сюда попал?

Страх перед грозным бульдогом заставил Леню с невиданной для него ловкостью взлететь на забор. Несколько секунд, и он уже повис с другой стороны, как маятник, мотая ногами и ища какой-нибудь опоры. Но точки опоры не нашлось. Леня разжал руки и, зажмурив глаза, полетел вниз. Он свалился в разросшийся вдоль забора репейник и замер, прислушиваясь к тому, что происходило в саду Сожича.

А в саду за забором перед Митрей уже возникли хозяин дома и его гость.

- Тубо, Альберт! что тут такое случилось? А-я!.. - Ян Савельевич быстро оглядел непрезентабельный костюм Митри. - Через забор, конечно?.. Тубо, Альберт!

Но Альбер туже и без команды перестал лаять. Однако он не спускал красных подслеповатых глаз с нарушителя.

- Это Митря, - смело выступил вперед раскрасневшийся Ромчик. - Он ко мне пришел, дядя...

- К тебе?! Очень интересно... А почему через забор? Разве так удобнее? Постойте, постойте!.. По-моему, мы сегодня уже виделись... А что это у твоего товарища за пазухой?

Митря вытащил из-под рубахи единственное яблоко, которое он поднял с земли по пути. Он бросил яблоко.

- Хороши у тебя гости, Рома, нечего сказать, подобрал приятелей...

- Никакой я не гость. Зря это он... Яблок я хотел набрать. Только и начал... - потупясь, выпалил Митря.

- Неправда! Он не за тем... - вырвалось у Адриана.

- За тем! - твердо сказал Митря. Адриан осекся, поняв, что, выручая товарища, чуть не выдал тайны.

- В милицию сдать надо, - спокойно произнес человек с трубкой. - Отправят в колонию малолетних преступников. Там научат уважать чужую собственность. Начинают вот так, с яблок, а потом грабежи со взломом...

- Не надо в милицию, дядя Ян! Он больше не будет! - просил Ромчик.

Но Ян Савельевич не поддержал приезжего коммерсанта. Он предпочитал иметь поменьше дела с милицией. Кроме того, Сожич, видно, был так доволен удачно завершившейся сделкой, что решил быть великодушным.

- Ну, вот что, сказал он. - Ступай отсюда поскорей, разбойник. На этот раз я тебя отпускаю. Но попадешься еще раз, не порадуешься. Имей в виду, эта собака может разорвать любого. И клочков не останется. - Сожич мотнул головой в сторону уже совершенно по-домашнему улегшегося на землю Альберта и продолжал, наступая на мальчишку: - И чтобы духу твоего тут не было!

Митря покорно последовал в указанном ему направлении. Ян Савельевич и его гость пошли за нарушителем. За ними Ромчик и Адриан. Позади всех, тяжело дыша, плелся бульдог.

Во дворе Сожич остановился, чтобы проследить, как нарушитель покинет его дом. Ромчик воспользовался моментом и догнал Митрю.

- Ну, чего ты полез? Я бы тебе сам нарвал яблок. Каких хочешь... Эх, ты!..

Митря ничего не ответил. Он уже взялся за железную скобу калитки.

дальше

________________________