Главы из книги об "Артеке"
Станислав Фурин, лауреат премии Ленинского комсомола.Публикация Н.Фуриной и О.Каменевой
Всмотритесь внимательно в лицо этого человека, Станислава Александровича Фурина. Оно живо улыбкой, доброй, немного лукавой и мудрой. Светло и радостно смотрят на нас глаза, полные доброжелательства и жизнелюбия. На этих снимках Станислав Александрович в форме начальника Всесоюзного штаба Тимура на I Всесоюзном тимуровском слете, который проходил в конце лета 1974 года.
Станислав Александрович Фурин любил "Артек" преданно, по-мальчишески без всякой меры.
Каждый раз, вновь собираясь в "Артек", он становился радостным, оживленным, счастливо улыбался и всем с гордостью сообщал:
- Еду в "Артек"!.. 20-й раз!.. 26-й раз!.. 34-й...
Он ездил в "Артек" как главный редактор журнала "Пионер", как член Бюро Центрального совета Всесоюзной пионерской организации имени В.И.Ленина, как начальник Всесоюзного штаба Тимура и просто как журналист и писатель...
Не одно поколение пионеров встречалось в "Артеке" со Станиславом Александровичем на Всесоюзных пионерских слетах в дни юнкоровских, спортивных, тимуровских, международных и разных других смен, во время больших праздников и в будни. Он говорил с ребятами с трибуны, у костра, в пионерском отряде, а с кем-то, если была необходимость, и "совершенно секретно" - ему доверялись самые сокровенные ребячьи тайны.
Станислав Александрович Фурин участвовал в создании нескольких книг о Всесоюзном пионерском лагере "Артек". Его последняя, неоконченная работа - книга об этом лагере, который он считал и называл СТОЛИЦЕЙ СТРАНЫ ПИОНЕРИИ.
Поляна космонавтов
Я летел в "Артек" с летчиком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза Владимиром Николаевичем Аксеновым. И как только самолет набрал высоту и лег курсом на Симферополь, невольно завязался у нас разговор.
- Вы в какой раз летите в "Артек"? - спросил космонавт.
- В тридцать четвертый, - ответил я.
- Ого! - рассмеялся Аксенов. - А я вот еще ни разу не был в этом знаменитом лагере. Детство мое совпало с войной. Жили мы в деревне. Ребята помогали старшим: и картошку копали, и сено сушили, и золу собирали... И слово-то "Артек" я услышал уже много позже. Кстати, а что происходило на артековской земле в годы войны? Наверное, там в июне 41-го была очередная смена?
И мы стали говорить о судьбе "Артека" в годы войны. Я рассказал космонавту, что "Артек" только что отметил свое пятнадцатилетие, когда прогремели первые залпы войны.
На 22 июня был назначен праздничный вечер. Но его пришлось отменить. Вожатые-комсомольцы в первую тревожную ночь дежурили на башне и вели наблюдение за морем. На Ай-Петри фашисты высадили десант. Поступило указание начать эвакуацию детей. Артековцы той военной смены оказались и в Подмосковье, и в станице Нижний Чир на Дону, и в Сталинграде, и в Камышине, и в деревне Белокуриха Алтайского края. Но где бы ни были артековцы, они всюду помогали фронту, жили по артековским законам и традициям. А некоторые из тех, кто побывал в "Артеке", надели солдатские шинели. Смертью храбрых пали на войне Герой Советского Союза Тимур Фрунзе, испанец Рубен Ибаррури, Алия Молдагулова, молодогвардейцы Иван Туркенич и Радий Юркин, пионеры Гуля Королева, Володя Дубинин и Витя Коробков...
Фашисты разорили "Артек". После них остались руины, сожженный Дворец пионеров, пни знаменитых секвой, тисов, кедров, кипарисов. Советская Армия освободила "Артек" 16 апреля 1944 года. В летописи лагеря сохранился уникальный документ - письмо от воинов 26-й артиллерийской дивизии Резерва Главного командования: "Не имея в настоящее время возможности принять непосредственное участие в восстановлении лагеря, просим принять от нас четыре автомашины, 3 рабочие лошади. Пусть эта скромная помощь ускорит восстановление знаменитого "Артека" - здравницы детей Советского Союза".
Уже в июне 1944 года в "Артеке" пропел пионерский горн. Героям-артековцам установлены мемориальная гранитная плита и памятник Неизвестному матросу в честь тех, кто пал смертью храбрых на крымской земле...
- Вот вы много раз бывали в этом замечательном лагере, - продолжил разговор космонавт. - Наверно, у вас в "Артеке" было много интересных встреч, праздников, костров. Что вам помнится больше всего?
Я невольно улыбнулся: каждый день, проведенный в "Артеке", для меня неповторим и не похож на другой. Но рассказать Владимиру Николаевичу я решил о встрече с первым нашим космонавтом.
...Стояло теплое летнее утро. Я только что прилетел из Москвы, устроился в вожатном корпусе в "Морском" лагере. Вышел погулять к морю. Над морем кружили и кричали чайки. В оливковой роще щебетали на разные голоса птицы. На самом берегу, на большом камне, поросшем водорослями и усыпанном ракушками, спиной ко мне сидел плотный человек в рыбацкой куртке и высоких резиновых сапогах. На голове его была соломенная шляпа с большими полями. На дне ведерка, которое стояло у него в ногах, поблескивала серебристая ставридка. И вот что-то у него там случилось: зацепилось удилище за проволоку какую-то или железку?.. Рыбак оглянулся, увидел меня и попросил:
- Дружище, помоги, а?!
Я перебрался к камню, ухватился за удилище, а человек в шляпе шагнул в море посмотреть, что там произошло. Наклонился, и тут я узнал в незнакомце Гагарина.
- Вечером приглашаю на жарку, - сказал он мне приветливо. - Придете?.
Вечером, на поляне, недалеко от моря, горел костер. Собрались вожатые, сотрудники лагеря. Юрий Алексеевич был весел и остроумен, охотно отвечал на вопросы. А вопросов была тьма. И в первую очередь об "Артеке".
- Что вам больше всего понравилось в лагере?
- Все понравилось - праздники, костер, артековские песни. "Снайпер" больше всего. Увлекательнейшая игра - надо будет всех детей моих друзей научить играть в "Снайпер". Азартная игра. Ловкость вырабатывает, реакцию...
- А что бы вы пожелали нашему лагерю и вожатым? - спросил начальник одного из артековских лагерей.
Гагарин помолчал, потом сказал:
- Вожатые у вас - труженики. С утра до вечера на ногах. Прямо скажу - космические нагрузки у них. С детьми работают, тут жалеть себя не приходится. И "Артек" у всей страны на виду...
Он сделал паузу и добавил:
- А не хватает "Артеку" космической выставки. Я получаю тысячи писем от ребят, и в каждом вопрос: "Как стать космонавтом?" Что ж, космос велик, в нем для всех работа найдется. В "Артек" приезжает много пионеров, вот бы и позаботиться о космической выставке. И пусть на ней все будет настоящее - и костюмы, и скафандры, и приборы. Пусть ребята с детских лет познают космос. Я обещаю вам помочь...
Отведали мы гагаринской рыбы, спели песни о космосе, а расставаться не хочется. И вдруг Гагарин спрашивает:
- А не найдется ли в "Артеке" кисти и белил?
Нашли и кисть и белила, вручили космонавту. Он отошел метров на двадцать от костра и на огромном валуне написал: "Поляна космонавтов". Вернулся довольный к костру и с неповторимой гагаринской улыбкой проговорил:
- Была поляна безымянной, а теперь назовем ее "Поляной космонавтов". Согласны? И пусть "Артек" всегда дружит с теми, кто летает в космос. Возвратятся космонавты из полета - и в гости к ребятам-артековцам. Хорошая традиция, не правда ли?
Самолет пошел на посадку. Мы пристегнули ремни.
- Юрий был большим выдумщиком, - заметил Аксенов, - умел создавать традицию и слово держать умел. В "Артеке" побывали и Титов, и Николаев, и Леонов, и Попович, и Феоктистов, и Беляев, и Климук... Вот наступила и моя очередь...
Станислав Александрович Фурин участвовал в создании нескольких книг о Всесоюзном пионерском лагере "Артек". Его последняя, неоконченная работа - книга об этом лагере, который он считал и называл СТОЛИЦЕЙ СТРАНЫ ПИОНЕРИИ.
Поляна космонавтов
Я летел в "Артек" с летчиком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза Владимиром Николаевичем Аксеновым. И как только самолет набрал высоту и лег курсом на Симферополь, невольно завязался у нас разговор.
- Вы в какой раз летите в "Артек"? - спросил космонавт.
- В тридцать четвертый, - ответил я.
- Ого! - рассмеялся Аксенов. - А я вот еще ни разу не был в этом знаменитом лагере. Детство мое совпало с войной. Жили мы в деревне. Ребята помогали старшим: и картошку копали, и сено сушили, и золу собирали... И слово-то "Артек" я услышал уже много позже. Кстати, а что происходило на артековской земле в годы войны? Наверное, там в июне 41-го была очередная смена?
И мы стали говорить о судьбе "Артека" в годы войны. Я рассказал космонавту, что "Артек" только что отметил свое пятнадцатилетие, когда прогремели первые залпы войны.
На 22 июня был назначен праздничный вечер. Но его пришлось отменить. Вожатые-комсомольцы в первую тревожную ночь дежурили на башне и вели наблюдение за морем. На Ай-Петри фашисты высадили десант. Поступило указание начать эвакуацию детей. Артековцы той военной смены оказались и в Подмосковье, и в станице Нижний Чир на Дону, и в Сталинграде, и в Камышине, и в деревне Белокуриха Алтайского края. Но где бы ни были артековцы, они всюду помогали фронту, жили по артековским законам и традициям. А некоторые из тех, кто побывал в "Артеке", надели солдатские шинели. Смертью храбрых пали на войне Герой Советского Союза Тимур Фрунзе, испанец Рубен Ибаррури, Алия Молдагулова, молодогвардейцы Иван Туркенич и Радий Юркин, пионеры Гуля Королева, Володя Дубинин и Витя Коробков...
Фашисты разорили "Артек". После них остались руины, сожженный Дворец пионеров, пни знаменитых секвой, тисов, кедров, кипарисов. Советская Армия освободила "Артек" 16 апреля 1944 года. В летописи лагеря сохранился уникальный документ - письмо от воинов 26-й артиллерийской дивизии Резерва Главного командования: "Не имея в настоящее время возможности принять непосредственное участие в восстановлении лагеря, просим принять от нас четыре автомашины, 3 рабочие лошади. Пусть эта скромная помощь ускорит восстановление знаменитого "Артека" - здравницы детей Советского Союза".
Уже в июне 1944 года в "Артеке" пропел пионерский горн. Героям-артековцам установлены мемориальная гранитная плита и памятник Неизвестному матросу в честь тех, кто пал смертью храбрых на крымской земле...
- Вот вы много раз бывали в этом замечательном лагере, - продолжил разговор космонавт. - Наверно, у вас в "Артеке" было много интересных встреч, праздников, костров. Что вам помнится больше всего?
Я невольно улыбнулся: каждый день, проведенный в "Артеке", для меня неповторим и не похож на другой. Но рассказать Владимиру Николаевичу я решил о встрече с первым нашим космонавтом.
...Стояло теплое летнее утро. Я только что прилетел из Москвы, устроился в вожатном корпусе в "Морском" лагере. Вышел погулять к морю. Над морем кружили и кричали чайки. В оливковой роще щебетали на разные голоса птицы. На самом берегу, на большом камне, поросшем водорослями и усыпанном ракушками, спиной ко мне сидел плотный человек в рыбацкой куртке и высоких резиновых сапогах. На голове его была соломенная шляпа с большими полями. На дне ведерка, которое стояло у него в ногах, поблескивала серебристая ставридка. И вот что-то у него там случилось: зацепилось удилище за проволоку какую-то или железку?.. Рыбак оглянулся, увидел меня и попросил:
- Дружище, помоги, а?!
Я перебрался к камню, ухватился за удилище, а человек в шляпе шагнул в море посмотреть, что там произошло. Наклонился, и тут я узнал в незнакомце Гагарина.
- Вечером приглашаю на жарку, - сказал он мне приветливо. - Придете?.
Вечером, на поляне, недалеко от моря, горел костер. Собрались вожатые, сотрудники лагеря. Юрий Алексеевич был весел и остроумен, охотно отвечал на вопросы. А вопросов была тьма. И в первую очередь об "Артеке".
- Что вам больше всего понравилось в лагере?
- Все понравилось - праздники, костер, артековские песни. "Снайпер" больше всего. Увлекательнейшая игра - надо будет всех детей моих друзей научить играть в "Снайпер". Азартная игра. Ловкость вырабатывает, реакцию...
- А что бы вы пожелали нашему лагерю и вожатым? - спросил начальник одного из артековских лагерей.
Гагарин помолчал, потом сказал:
- Вожатые у вас - труженики. С утра до вечера на ногах. Прямо скажу - космические нагрузки у них. С детьми работают, тут жалеть себя не приходится. И "Артек" у всей страны на виду...
Он сделал паузу и добавил:
- А не хватает "Артеку" космической выставки. Я получаю тысячи писем от ребят, и в каждом вопрос: "Как стать космонавтом?" Что ж, космос велик, в нем для всех работа найдется. В "Артек" приезжает много пионеров, вот бы и позаботиться о космической выставке. И пусть на ней все будет настоящее - и костюмы, и скафандры, и приборы. Пусть ребята с детских лет познают космос. Я обещаю вам помочь...
Отведали мы гагаринской рыбы, спели песни о космосе, а расставаться не хочется. И вдруг Гагарин спрашивает:
- А не найдется ли в "Артеке" кисти и белил?
Нашли и кисть и белила, вручили космонавту. Он отошел метров на двадцать от костра и на огромном валуне написал: "Поляна космонавтов". Вернулся довольный к костру и с неповторимой гагаринской улыбкой проговорил:
- Была поляна безымянной, а теперь назовем ее "Поляной космонавтов". Согласны? И пусть "Артек" всегда дружит с теми, кто летает в космос. Возвратятся космонавты из полета - и в гости к ребятам-артековцам. Хорошая традиция, не правда ли?
Самолет пошел на посадку. Мы пристегнули ремни.
- Юрий был большим выдумщиком, - заметил Аксенов, - умел создавать традицию и слово держать умел. В "Артеке" побывали и Титов, и Николаев, и Леонов, и Попович, и Феоктистов, и Беляев, и Климук... Вот наступила и моя очередь...
В книге почетных гостей "Артека" есть запись: "Для меня дорога в "Артек" прошла через космос. Вернулся из полета и стал космическим гостем замечательной республики красных галстуков. С тех пор в "Артеке" был не раз. Я вижу, как расцветает "Артек", строится. Все больше здесь дружин, все больше советских ребят и детей разных стран. Очень рад, что в "Артеке" строится космический городок, и верю, что еще не один артековец станет разведчиком космических трасс. Юрий Гагарин".
Мы - в "Артеке"
Мы - в "Артеке"
"Это письмо написали дети разных народов.
В нашей самой любимой песне поется: "Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!"
Мы хотим дружить с детьми всех стран мира!
Взрослые! Сделайте так, чтобы Сегодня и Завтра всех детей было безоблачным и светлым! Сделайте все, чтобы на Земле не было войны!
Пусть все дети дружат так же мирно и крепко, как они дружат в "Артеке"!
Пусть наша планета, просыпаясь каждое утро, говорит:
- Здравствуй, солнце!
- Здравствуй, друг!
- Здравствуй, мир!"
Так случилось, что с первых дней моего приезда в "Артек", я подружился с Олей из Ленинграда и с Сережей из Белоруссии. Мы часто встречались, делились друг с другом своими впечатлениями и размышлениями. Я попросил Олю и Сережу вести дневник. Из этого дневника я отобрал все, что мне показалось самым значительным и характерным для артековской жизни. Вот что у наc получилось.
Из дневника артековцев
СЕРЕЖА. В школе председатели советов отрядов и звеньевые - чаще всего девчонки, а в "Артеке" не так.
На первом сборе мы познакомились, рассказали, за что нас послали в "Артек". Один мальчик, например, из Армении на пожаре отличился! У него часы именные - награда за смелость и находчивость. В совет отряда и в совет дружины мы выбирали ребят по справедливости. Вожатый сказал, что выбираем их не на все время, позже выберем других - пусть все учатся быть активистами!
ОЛЯ. Мы проснулись раньше обычного, выглянули в окно, а вершины Аю-Дага не видно, она вся в облаках. И над морем темные тучи. Но пасмурная погода никому не испортила настроения. Торжественная линейка прошла очень интересно. Вынос знамени, рапорты, подъем флага. Все очень четко. А вечером был костер.
СЕРЕЖА. Сегодня утром мы получили пакеты с шифровкой. Разгадав ее, каждый из нас должен был в указанное время по азимуту прибыть к месту назначения. Все получилось очень таинственно и забавно. Ребята пробирались к костру с разных сторон, поодиночке. Наша дружина носит имя Гайдара, и было решено посвятить костер писателю-воину.
Когда все собрались, костровой взялся за дело, и через минуту язычки пламени побежали по валежнику. Первым говорил вожатый. Он сказал примерно так:
- Аркадий Петрович трижды побывал в "Артеке". В 1931 году с сыном Тимуром, потом еще в мае 1934-го и в том же месяце в 1939 году. Вместе с артековцами писатель отмечал день рождения пионерской организации. В "Артеке" Гайдар заканчивал повесть "Дальние страны". Читали? - спросил нас вожатый.
Мы все хором ответили:
- Читали!
Я смотрел на пламя костра, и мне невольно представлялось, как по горной тропинке поднимается высокий, стройный человек в папахе и гимнастерке, с орденом на груди. Он улыбался ребятам, к которым пришел на встречу. Они ждали его, хотят поговорить о самом главном - какими быть, как жить, чтобы оставить след на земле...
Потом вожатый вынул из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и спросил у нас:
- Хотите, я прочту вам воспоминания сына писателя, Тимура Аркадьевича Гайдара?
- Хотим! - разнеслось со всех сторон.
И мы все стали внимательно слушать. Я попросил потом у вожатого дать мне эти воспоминания, чтобы переписать их в дневник. Вот что там рассказывалось: "Сапоги, гимнастерка, широкий ремень. Зимой - шинель и папаха. Я никогда не видел отца в пиджаке, и за всю жизнь, по-моему, он не имел ни одного галстука. Он дарил мне компасы, командирские целлулоидные линейки, в мороз рывком распахивал заклеенное окно, если мимо проходил с оркестром на учение полк Красной Армии.
Мы жили в Москве, на Ордынке, в крошечной комнатке, где помещались впритык кровать, диванчик, шкаф и тумбочка, заменявшая обеденный и письменный стол. Мне было тогда лет шесть.
Однажды отец подкатил к дому на извозчичьей пролетке. Вместе с извозчиком они втащили в комнату какой-то огромный, завернутый в бумагу и перевязанный шпагатом предмет. Чтобы он пролез в комнату, шкаф пришлось выдвинуть в коридор. Меня тоже выдвинули в коридор. Из комнаты доносился стук молотка. Потом отец появился на пороге, сдержанно улыбающийся и очень довольный. Широким жестом пригласил: "Прошу!"
На стене комнатки, занимая ее от окна до двери, висел огромный портрет Буденного. Копыта коня его повисли над тумбочкой, острая сабля взметнулась над изголовьем кровати.
- Салют Красной Армии! - сказал Гайдар, становясь по стойке "смирно", и приложил руку к папахе. - Салют Красной Армии, Тимур!
- Салют, - согласился я, ошарашенный и смущенный".
И все мы тоже немного ошарашены и смущены. Необычным человеком был Аркадий Петрович Гайдар, неожиданным, симпатичным и веселым. И мы все стали говорить о Гайдаре, вспоминать героев его повестей и рассказов. А потом вожатый снова задал нам вопрос:
- Чему вы учитесь у Гайдара и его книг?
Мы стали отвечать:
- Любви к Родине.
- Доброте.
- Бескорыстию.
- Умению вовремя приходить на помощь.
- Презрению к трусости.
- Гайдар и герои его книг превыше всего ценят дружбу и товарищество.
Пришло время отбоя, а мы все продолжали говорить о Гайдаре, о его книгах. С костра мы уходили с песней "Гайдар шагает впереди". Когда подошли к мемориальной доске, установленной на нашем корпусе, мы остановились и отдали Гайдару салют.
В нашей самой любимой песне поется: "Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!"
Мы хотим дружить с детьми всех стран мира!
Взрослые! Сделайте так, чтобы Сегодня и Завтра всех детей было безоблачным и светлым! Сделайте все, чтобы на Земле не было войны!
Пусть все дети дружат так же мирно и крепко, как они дружат в "Артеке"!
Пусть наша планета, просыпаясь каждое утро, говорит:
- Здравствуй, солнце!
- Здравствуй, друг!
- Здравствуй, мир!"
Так случилось, что с первых дней моего приезда в "Артек", я подружился с Олей из Ленинграда и с Сережей из Белоруссии. Мы часто встречались, делились друг с другом своими впечатлениями и размышлениями. Я попросил Олю и Сережу вести дневник. Из этого дневника я отобрал все, что мне показалось самым значительным и характерным для артековской жизни. Вот что у наc получилось.
Из дневника артековцев
СЕРЕЖА. В школе председатели советов отрядов и звеньевые - чаще всего девчонки, а в "Артеке" не так.
На первом сборе мы познакомились, рассказали, за что нас послали в "Артек". Один мальчик, например, из Армении на пожаре отличился! У него часы именные - награда за смелость и находчивость. В совет отряда и в совет дружины мы выбирали ребят по справедливости. Вожатый сказал, что выбираем их не на все время, позже выберем других - пусть все учатся быть активистами!
ОЛЯ. Мы проснулись раньше обычного, выглянули в окно, а вершины Аю-Дага не видно, она вся в облаках. И над морем темные тучи. Но пасмурная погода никому не испортила настроения. Торжественная линейка прошла очень интересно. Вынос знамени, рапорты, подъем флага. Все очень четко. А вечером был костер.
СЕРЕЖА. Сегодня утром мы получили пакеты с шифровкой. Разгадав ее, каждый из нас должен был в указанное время по азимуту прибыть к месту назначения. Все получилось очень таинственно и забавно. Ребята пробирались к костру с разных сторон, поодиночке. Наша дружина носит имя Гайдара, и было решено посвятить костер писателю-воину.
Когда все собрались, костровой взялся за дело, и через минуту язычки пламени побежали по валежнику. Первым говорил вожатый. Он сказал примерно так:
- Аркадий Петрович трижды побывал в "Артеке". В 1931 году с сыном Тимуром, потом еще в мае 1934-го и в том же месяце в 1939 году. Вместе с артековцами писатель отмечал день рождения пионерской организации. В "Артеке" Гайдар заканчивал повесть "Дальние страны". Читали? - спросил нас вожатый.
Мы все хором ответили:
- Читали!
Я смотрел на пламя костра, и мне невольно представлялось, как по горной тропинке поднимается высокий, стройный человек в папахе и гимнастерке, с орденом на груди. Он улыбался ребятам, к которым пришел на встречу. Они ждали его, хотят поговорить о самом главном - какими быть, как жить, чтобы оставить след на земле...
Потом вожатый вынул из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и спросил у нас:
- Хотите, я прочту вам воспоминания сына писателя, Тимура Аркадьевича Гайдара?
- Хотим! - разнеслось со всех сторон.
И мы все стали внимательно слушать. Я попросил потом у вожатого дать мне эти воспоминания, чтобы переписать их в дневник. Вот что там рассказывалось: "Сапоги, гимнастерка, широкий ремень. Зимой - шинель и папаха. Я никогда не видел отца в пиджаке, и за всю жизнь, по-моему, он не имел ни одного галстука. Он дарил мне компасы, командирские целлулоидные линейки, в мороз рывком распахивал заклеенное окно, если мимо проходил с оркестром на учение полк Красной Армии.
Мы жили в Москве, на Ордынке, в крошечной комнатке, где помещались впритык кровать, диванчик, шкаф и тумбочка, заменявшая обеденный и письменный стол. Мне было тогда лет шесть.
Однажды отец подкатил к дому на извозчичьей пролетке. Вместе с извозчиком они втащили в комнату какой-то огромный, завернутый в бумагу и перевязанный шпагатом предмет. Чтобы он пролез в комнату, шкаф пришлось выдвинуть в коридор. Меня тоже выдвинули в коридор. Из комнаты доносился стук молотка. Потом отец появился на пороге, сдержанно улыбающийся и очень довольный. Широким жестом пригласил: "Прошу!"
На стене комнатки, занимая ее от окна до двери, висел огромный портрет Буденного. Копыта коня его повисли над тумбочкой, острая сабля взметнулась над изголовьем кровати.
- Салют Красной Армии! - сказал Гайдар, становясь по стойке "смирно", и приложил руку к папахе. - Салют Красной Армии, Тимур!
- Салют, - согласился я, ошарашенный и смущенный".
И все мы тоже немного ошарашены и смущены. Необычным человеком был Аркадий Петрович Гайдар, неожиданным, симпатичным и веселым. И мы все стали говорить о Гайдаре, вспоминать героев его повестей и рассказов. А потом вожатый снова задал нам вопрос:
- Чему вы учитесь у Гайдара и его книг?
Мы стали отвечать:
- Любви к Родине.
- Доброте.
- Бескорыстию.
- Умению вовремя приходить на помощь.
- Презрению к трусости.
- Гайдар и герои его книг превыше всего ценят дружбу и товарищество.
Пришло время отбоя, а мы все продолжали говорить о Гайдаре, о его книгах. С костра мы уходили с песней "Гайдар шагает впереди". Когда подошли к мемориальной доске, установленной на нашем корпусе, мы остановились и отдали Гайдару салют.
ОЛЯ. Вчера у нас проходил День мира. Я запомню его на всю жизнь.
С утра звучали в лагере песни на разных языках. Из галстуков детских организаций: красных, синих, голубых, зеленых, красно-белых, желтых, разноцветных, - мы сшили огромный флаг - флаг дружбы, чтобы поднять его над "Артеком".
Все делегации показывали свои игры и танцы. На стадионе девочки-вьетнамки с помощью огромного увеличительного стекла собрали солнечные лучи и зажгли костер дружбы. Он горел весь день, и каждая делегация дежурила у костра...
После обеда вожатый сказал:
- Сегодня мы напишем всем людям Земли письмо с призывом о мире, о дружбе. Так всегда делают артековцы в День мира.
Это письмо писали во всех дружинах на русском, английском, немецком, французском языках. Мы, сочиняя письмо, спорили над каждой фразой. На пионерском сборе мне поручили прочитать его вслух. Я его уже наизусть помню.
"Это письмо написали дети разных народов.
В нашей самой любимой песне поется: "Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!"
Мы хотим дружить с детьми всех стран мира!
Взрослые! Сделайте так, чтобы Сегодня и Завтра всех детей было безоблачным и светлым! Сделайте все, чтобы на Земле не было войны!
Пусть все дети дружат так же мирно и крепко, как они дружат в "Артеке"!
Пусть наша планета, просыпаясь каждое утро, говорит:
- Здравствуй, солнце!
- Здравствуй, друг!
- Здравствуй, мир!"
Под вечер, когда на главном стадионе ярко горел костер дружбы и со всех концов !Артека" к нему шли колонны пионеров, мы сели на катер и вышли в море. На борту катера была "бутылочная почта" - письма артековцев, закупоренные в бутылки. Мы сидим, обнявшись, и поем. Катер летит вперед, и все дальше и дальше берег...
- Приготовиться! - командует вожатый.
Мы бросаем бутылки в море. Плывите, наши пионерские письма, по волнам, расскажите всем, о чем мы мечтаем.
СЕРЕЖА. Сегодня яркий солнечный день. Вода в море, как парное молоко. На берегу разноцветные флаги. Наши ребята уже успели загореть и все выглядят красивыми. Мы стоим на пляже, ждем начала морского праздника, праздника владыки морей Нептуна.
Вот над морем вспыхнула ракета. К берегу подплывает шлюпка, и на ней морской бог Нептун и его свита. В руках у Нептуна огромный трезубец, на голове - корона. Бородища до колен. Мы, конечно, узнали нашего вожатого, но виду не подали - все равно интересно. Нептун трезубцем ударил о землю и воскликнул: "Кто меня разбудил?"
Потом Нептун пригласил всех на соревнование по плаванию.
На сборе знакомств дернуло меня сказать, что я неплохо плаваю - выучился в бассейне. Пришлось участвовать в соревнованиях. Я плыл в первом заплыве. Не помню, как прозвучал сигнал старта, не помню финиша - все, как в тумане. Но когда мне вручили артековскую медаль и диплом и объявили, что я установил рекорд лагеря, я был счастлив. Ко мне подошел вожатый и сказал: "Молодец! Спасибо!"
Я никогда не видел таких веселых праздников. А костюмы у свиты Нептуна были забавные, и все со смеху падали. После праздника мы еле смыли с вожатого краску.
С утра звучали в лагере песни на разных языках. Из галстуков детских организаций: красных, синих, голубых, зеленых, красно-белых, желтых, разноцветных, - мы сшили огромный флаг - флаг дружбы, чтобы поднять его над "Артеком".
Все делегации показывали свои игры и танцы. На стадионе девочки-вьетнамки с помощью огромного увеличительного стекла собрали солнечные лучи и зажгли костер дружбы. Он горел весь день, и каждая делегация дежурила у костра...
После обеда вожатый сказал:
- Сегодня мы напишем всем людям Земли письмо с призывом о мире, о дружбе. Так всегда делают артековцы в День мира.
Это письмо писали во всех дружинах на русском, английском, немецком, французском языках. Мы, сочиняя письмо, спорили над каждой фразой. На пионерском сборе мне поручили прочитать его вслух. Я его уже наизусть помню.
"Это письмо написали дети разных народов.
В нашей самой любимой песне поется: "Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!"
Мы хотим дружить с детьми всех стран мира!
Взрослые! Сделайте так, чтобы Сегодня и Завтра всех детей было безоблачным и светлым! Сделайте все, чтобы на Земле не было войны!
Пусть все дети дружат так же мирно и крепко, как они дружат в "Артеке"!
Пусть наша планета, просыпаясь каждое утро, говорит:
- Здравствуй, солнце!
- Здравствуй, друг!
- Здравствуй, мир!"
Под вечер, когда на главном стадионе ярко горел костер дружбы и со всех концов !Артека" к нему шли колонны пионеров, мы сели на катер и вышли в море. На борту катера была "бутылочная почта" - письма артековцев, закупоренные в бутылки. Мы сидим, обнявшись, и поем. Катер летит вперед, и все дальше и дальше берег...
- Приготовиться! - командует вожатый.
Мы бросаем бутылки в море. Плывите, наши пионерские письма, по волнам, расскажите всем, о чем мы мечтаем.
СЕРЕЖА. Сегодня яркий солнечный день. Вода в море, как парное молоко. На берегу разноцветные флаги. Наши ребята уже успели загореть и все выглядят красивыми. Мы стоим на пляже, ждем начала морского праздника, праздника владыки морей Нептуна.
Вот над морем вспыхнула ракета. К берегу подплывает шлюпка, и на ней морской бог Нептун и его свита. В руках у Нептуна огромный трезубец, на голове - корона. Бородища до колен. Мы, конечно, узнали нашего вожатого, но виду не подали - все равно интересно. Нептун трезубцем ударил о землю и воскликнул: "Кто меня разбудил?"
Потом Нептун пригласил всех на соревнование по плаванию.
На сборе знакомств дернуло меня сказать, что я неплохо плаваю - выучился в бассейне. Пришлось участвовать в соревнованиях. Я плыл в первом заплыве. Не помню, как прозвучал сигнал старта, не помню финиша - все, как в тумане. Но когда мне вручили артековскую медаль и диплом и объявили, что я установил рекорд лагеря, я был счастлив. Ко мне подошел вожатый и сказал: "Молодец! Спасибо!"
Я никогда не видел таких веселых праздников. А костюмы у свиты Нептуна были забавные, и все со смеху падали. После праздника мы еле смыли с вожатого краску.
ОЛЯ. В нашей дружине ребята со всего света. И форма у них разная. У пионеров ГДР - синие пилотки. У поляков галстук бело-красный, как цвет их флага. А вьетнамцы приехали в огромных соломенных шляпах.
Я уже выучила несколько иностранных слов. "Пшиязнь" - это "дружба" по-польски. "Терве" по-фински "здравствуй". Если на спортплощадке слышится: "Позор, позор", то никого там вовсе не позорят, это чехи кричат: "Внимание, внимание". Правда, чаще всего на стадионе все вместе - и чехи, и финны, и поляки - кричат по-русски, по-нашему: "Шай-бу! Шай-бу!". Это мы всех научили.
В американской делегации выделялся Кин Ловис. Он приехал из штата Нью-Джерси, из Северного Кондвела. Когда мы увидели его в скаутской форме, залюбовались. Он высокий, красивый, общительный, по каждому поводу имеет свое мнение. Кин привез с собой эластичные ласты, которые сразу привлекли к себе общее внимание. А Колька Иванов просто таял, когда их видел...
Кин отлично плавает. Как рыба. Но однажды он перетренировался или сквозняком его прохватило, только попал Кин в изолятор, к врачам. Скучно там, конечно. Мы к нему почти всем отрядом бегали, записки писали, руками махали, мол, держись, к соревнованию по плаванию простуду как рукой снимет. Он нам тоже махал рукой, радовался нашему приходу. И Колька Иванов не удержался, попросил разрешения поплавать в ластах, пока Кин болел. Кин не возражал. Колька радостный ходил. Под присмотром тренера отмахал в ластах не одну сотню метров. Все тренировался.
Я уже выучила несколько иностранных слов. "Пшиязнь" - это "дружба" по-польски. "Терве" по-фински "здравствуй". Если на спортплощадке слышится: "Позор, позор", то никого там вовсе не позорят, это чехи кричат: "Внимание, внимание". Правда, чаще всего на стадионе все вместе - и чехи, и финны, и поляки - кричат по-русски, по-нашему: "Шай-бу! Шай-бу!". Это мы всех научили.
В американской делегации выделялся Кин Ловис. Он приехал из штата Нью-Джерси, из Северного Кондвела. Когда мы увидели его в скаутской форме, залюбовались. Он высокий, красивый, общительный, по каждому поводу имеет свое мнение. Кин привез с собой эластичные ласты, которые сразу привлекли к себе общее внимание. А Колька Иванов просто таял, когда их видел...
Кин отлично плавает. Как рыба. Но однажды он перетренировался или сквозняком его прохватило, только попал Кин в изолятор, к врачам. Скучно там, конечно. Мы к нему почти всем отрядом бегали, записки писали, руками махали, мол, держись, к соревнованию по плаванию простуду как рукой снимет. Он нам тоже махал рукой, радовался нашему приходу. И Колька Иванов не удержался, попросил разрешения поплавать в ластах, пока Кин болел. Кин не возражал. Колька радостный ходил. Под присмотром тренера отмахал в ластах не одну сотню метров. Все тренировался.
Когда Кин выздоровел и вернулся в отряд, Колька вернул ему ласты, поблагодарил. Кин кивнул и деловито заметил:
- А плата?
Колька опешил:
- Какая плата? За что?
- Как за что? За амортизацию. Ты же ластами пользовался? Три дня?
- Три, - смущенно подтвердил Николай.
- Ну так вот, каждый день по пятьдесят центов. Итого один доллар и пятьдесят центов.
Мы вначале думали, что Кин шутит, что сейчас он пожмет руку Кольке и скажет, что все это чепуха. Но не тут-то было. Кин совершенно серьезно настаивал на своем и даже предупредил, что за задержку с оплатой он возьмет проценты. Я подумала, как же вывернется из этой ситуации наш Колька, который все шутил: "Мужики с Вятки - хватки"?
- Так, значит, один доллар и пятьдесят центов? - равнодушно произнес Колька. - Хорошо. Плачу. И даже с придачей. - Он вытащил из кармана шорт три рубля и протянул Кину. - Гуд бай!
Кто-то хотел возмутиться, бежать к вожатому жаловаться... Но наш мудрый председатель совета отряда Саша Крючков рассудил по-своему:
- На что жаловаться? В том мире, откуда Кин приехал, такое поведение норма. Там же, я читал, отец-фермер, к примеру, платит сыновьям за их работу. Поняли? Так-то вот...
Но отношение к Кину в отряде не то чтобы переменилось, стало прохладным. Он уже не был в центре внимания. Если предлагал жвачку, все отказывались, говорили: "Не хочется что-то, зубы портятся". Кин ходил как в воду опушенный.
Мы все готовились к национальному дню Палестины. Ребята из Палестины приветливые. Вначале они были какие-то притихшие. Много им пришлось пережить в лагерях для беженцев. Некоторые были даже ранены и лежали в госпиталях. Но в "Артеке" они быстро освоились, пели песни о родине, которую у них отняли агрессоры. В тот день повара испекли им огромный торт, каждый палестинец получил сувенир - плюшевого мишку - символ "Артека". А вечером вспыхнул костер дружбы. Палестинские ребята читали стихи, исполняли национальные танцы и песни.
Я видела: когда мальчик из Палестины от имени делегации выступал на костре, Кин сидел грустный, задумчивый.
- В руках у меня вот эта коробка. В ней географическая игра, - говорил мальчик-палестинец. - Если правильно сложить квадраты, то вы увидите мою родину и ее горами и долинами, реками и городами. Но у нас пока нет родины. Ее отняли агрессоры из Израиля, которым помогают империалисты США. Мы, дети Палестины, требуем: "Верните нам родину!"
Мне показалось, Кин очень неловко чувствует себя.
А потом был день Никарагуа. И снова у костра на митинге солидарности ребята из этой свободолюбивой страны говорили о том, что наемных убийц готовят в США, что бандиты вооружены оружием с клеймом "Сделано в США".
О случае с ластами никто, конечно, не вспоминал, но мы чувствовали, что Кин не забыл о нем.
Наступил долгожданный день - ярмарка Солидарности. На берегу моря - ларьки и столы для продажи сувениров. На каждом - табличка национальной делегации. Чего только не продавалось на ярмарке: самодельные куклы, детские журналы, открытки, майки с эмблемами, вьетнамские соломенные шляпы, грузинская чеканка. Продавцы - сами ребята. И валютная комиссия тоже состояла из ребят. Дело-то важное: все вырученные деньги отправят в Фонд мира. Торговля шла оживленно и весело. Кассиры получали валюту всего мира - кроны, марки, рубли, доллары, левы... В разгар торговли ко мне подбежала Таня Смирнова, подруга по комнате, прошептала:
- Бежим скорее, я такое тебе покажу - ахнешь! - И она схватила меня за руку. Мы долго пробирались сквозь тесную толпу ребят, и наконец Таня тихо сказала:
- Смотри!
За большим столом с табличкой "США" стоял Кин. Он с задором продавал значки, наклейки, косынки, даже жвачку. На этом же столе я увидела ласты. Глазам не верилось! Когда мы обошли всю ярмарку и вернулись к столу Кина, то рядом с табличкой "США" лежал большой лист бумаги. На нем по-английски было написано: "Все продано". Только на этом не кончилась история с ластами. Вечером наш мудрейший из мудрейших, как мы его прозвали, Саша Крючков принес нам ошеломляющую информацию (это его любимое словечко): Кин Ловис пришел в валютную комиссию, сдал выручку, а после вынул из кармана три рубля и сказал:
- А это наш личный взнос - мой и Коли Иванова из нашего отряда.
СЕРЕЖА. Мы проснулись утром и увидели неподалеку от берега большой корабль. Все закричали: "Ура!" К нам в гости прибыли моряки Черноморского флота.
Мы мечтали побывать на корабле, но пришел вожатый и сказал, что у нашего отряда особое задание: из веточек благородного лавра сплести огромную гирлянду боевой славы. Вечером отнесем ее к подножию памятника Неизвестному матросу. Так всегда делается в "Артеке".
Когда стало вечереть, к Аю-Дагу потянулись колонны ребят. Мы несли на плечах гирлянду славы. И вот перед нами в отблесках костра возникла высеченная из белого камня фигура матроса. Кипарисы, как часовые, застыли у памятника. Играет торжественная, скорбная музыка. Ребята из всех дружин возлагают к подножию памятника цветы, , а мы - гирлянду славы.
- А плата?
Колька опешил:
- Какая плата? За что?
- Как за что? За амортизацию. Ты же ластами пользовался? Три дня?
- Три, - смущенно подтвердил Николай.
- Ну так вот, каждый день по пятьдесят центов. Итого один доллар и пятьдесят центов.
Мы вначале думали, что Кин шутит, что сейчас он пожмет руку Кольке и скажет, что все это чепуха. Но не тут-то было. Кин совершенно серьезно настаивал на своем и даже предупредил, что за задержку с оплатой он возьмет проценты. Я подумала, как же вывернется из этой ситуации наш Колька, который все шутил: "Мужики с Вятки - хватки"?
- Так, значит, один доллар и пятьдесят центов? - равнодушно произнес Колька. - Хорошо. Плачу. И даже с придачей. - Он вытащил из кармана шорт три рубля и протянул Кину. - Гуд бай!
Кто-то хотел возмутиться, бежать к вожатому жаловаться... Но наш мудрый председатель совета отряда Саша Крючков рассудил по-своему:
- На что жаловаться? В том мире, откуда Кин приехал, такое поведение норма. Там же, я читал, отец-фермер, к примеру, платит сыновьям за их работу. Поняли? Так-то вот...
Но отношение к Кину в отряде не то чтобы переменилось, стало прохладным. Он уже не был в центре внимания. Если предлагал жвачку, все отказывались, говорили: "Не хочется что-то, зубы портятся". Кин ходил как в воду опушенный.
Мы все готовились к национальному дню Палестины. Ребята из Палестины приветливые. Вначале они были какие-то притихшие. Много им пришлось пережить в лагерях для беженцев. Некоторые были даже ранены и лежали в госпиталях. Но в "Артеке" они быстро освоились, пели песни о родине, которую у них отняли агрессоры. В тот день повара испекли им огромный торт, каждый палестинец получил сувенир - плюшевого мишку - символ "Артека". А вечером вспыхнул костер дружбы. Палестинские ребята читали стихи, исполняли национальные танцы и песни.
Я видела: когда мальчик из Палестины от имени делегации выступал на костре, Кин сидел грустный, задумчивый.
- В руках у меня вот эта коробка. В ней географическая игра, - говорил мальчик-палестинец. - Если правильно сложить квадраты, то вы увидите мою родину и ее горами и долинами, реками и городами. Но у нас пока нет родины. Ее отняли агрессоры из Израиля, которым помогают империалисты США. Мы, дети Палестины, требуем: "Верните нам родину!"
Мне показалось, Кин очень неловко чувствует себя.
А потом был день Никарагуа. И снова у костра на митинге солидарности ребята из этой свободолюбивой страны говорили о том, что наемных убийц готовят в США, что бандиты вооружены оружием с клеймом "Сделано в США".
О случае с ластами никто, конечно, не вспоминал, но мы чувствовали, что Кин не забыл о нем.
Наступил долгожданный день - ярмарка Солидарности. На берегу моря - ларьки и столы для продажи сувениров. На каждом - табличка национальной делегации. Чего только не продавалось на ярмарке: самодельные куклы, детские журналы, открытки, майки с эмблемами, вьетнамские соломенные шляпы, грузинская чеканка. Продавцы - сами ребята. И валютная комиссия тоже состояла из ребят. Дело-то важное: все вырученные деньги отправят в Фонд мира. Торговля шла оживленно и весело. Кассиры получали валюту всего мира - кроны, марки, рубли, доллары, левы... В разгар торговли ко мне подбежала Таня Смирнова, подруга по комнате, прошептала:
- Бежим скорее, я такое тебе покажу - ахнешь! - И она схватила меня за руку. Мы долго пробирались сквозь тесную толпу ребят, и наконец Таня тихо сказала:
- Смотри!
За большим столом с табличкой "США" стоял Кин. Он с задором продавал значки, наклейки, косынки, даже жвачку. На этом же столе я увидела ласты. Глазам не верилось! Когда мы обошли всю ярмарку и вернулись к столу Кина, то рядом с табличкой "США" лежал большой лист бумаги. На нем по-английски было написано: "Все продано". Только на этом не кончилась история с ластами. Вечером наш мудрейший из мудрейших, как мы его прозвали, Саша Крючков принес нам ошеломляющую информацию (это его любимое словечко): Кин Ловис пришел в валютную комиссию, сдал выручку, а после вынул из кармана три рубля и сказал:
- А это наш личный взнос - мой и Коли Иванова из нашего отряда.
СЕРЕЖА. Мы проснулись утром и увидели неподалеку от берега большой корабль. Все закричали: "Ура!" К нам в гости прибыли моряки Черноморского флота.
Мы мечтали побывать на корабле, но пришел вожатый и сказал, что у нашего отряда особое задание: из веточек благородного лавра сплести огромную гирлянду боевой славы. Вечером отнесем ее к подножию памятника Неизвестному матросу. Так всегда делается в "Артеке".
Когда стало вечереть, к Аю-Дагу потянулись колонны ребят. Мы несли на плечах гирлянду славы. И вот перед нами в отблесках костра возникла высеченная из белого камня фигура матроса. Кипарисы, как часовые, застыли у памятника. Играет торжественная, скорбная музыка. Ребята из всех дружин возлагают к подножию памятника цветы, , а мы - гирлянду славы.
Потом выступил морской офицер. У него было много орденов и медалей. Он рассказал нам, как храбро дрались в годы войны моряки Черноморского флота на море и на суше. Морскую пехоту фашисты называли "черной смертью". Каждая пядь крымской земли и земля "Артека" тоже политы кровью наших солдат и матросов. В ноябре сорок первого фашисты ворвались в "Артек", разграбили лагерь. Они рубили деревья в артековском парке, расстреливали скульптуры, устроили конюшни во дворце. Зимой 43-го года советские корабли у берегов "Артека" приняли бой с вражеской авиацией. Известны не все имена моряков, погибших в этом неравном бою. Но память о них будет жить вечно. Минутой молчания мы почтили их бессмертный подвиг.
Было тихо-тихо. Только поленья в костре потрескивали да вдали шумело море. Я думал о Неизвестном матросе.
Когда мы возвратились в лагерь, на корабле зажгли огни. И "Артек" сверкал огнями.
ОЛЯ. Я послала домой длиннющее письмо и, между прочим, написала, что все мы заболели "абсолютом". Бедная мама! Она прислала телеграмму: "Что случилось? Срочно телеграфируй, чем больна". Когда я прочитала телеграмму ребятам - хохоту было! А все очень просто. "Абсолют" - время сна и отдыха после обеда. В первые дни мы никак к нему не могли привыкнуть. А потом... все заболели "абсолютом". Так хорошо прикорнуть на часок!
СЕРЕЖА. По "Артеку" разнеслась весть: приехал архитектор Полянский. Вожатый сказал: это по его проекту строился новый "Артек". Полянский объяснил нам, сколько архитекторы работали над чертежами, сколько километров исходили по артековской земле, чтобы все здесь радовало глаз! Мы узнали, что в архитектуре есть такой термин - "модуль", или исходные данные. Так вот, основным модулем для "Артека" стало число сорок. Почему? Потому что в отряде сорок пионеров. Архитекторы хотели, чтобы всем было здесь удобно играть, отдыхать, учиться, заниматься своим любимым делом.
Строить "Артек" было нелегко. Горы кругом. Три научно-исследовательских института изучали рельеф, геологию строительных площадок. Учитывалось все, даже возможность землетрясения. И, конечно, ребячий характер. Так, например, прежде чем заасфальтировать дорожки, архитекторы проследили, где ребятам удобнее всего ходить, где они протоптали тропинки.
Через несколько лет построят новый лагерь - "Воздушный". Там будет отдыхать тысяча двести ребят. Вырастет новый городок космонавтов, и в нем все будет настоящее, как у космонавтов. Будет городок фауны и флоры Крыма. И еще - городки науки, техники, искусства и спорта. Наше государство выделяет для этого десятки миллионов рублей. Потом Полянский предложил, чтобы мы попробовали создать собственные проекты будущего "Артека" и рассказать, как мы себе его представляем. Вожатый поручил мне эти проекты собрать. Вечером мы все вместе рассматривали их и читали вслух рассказы ребят.
"Пусть в "Артеке" будет уголок подводного мира. Разве не интересно узнать повадки морских рыб, как растут водоросли?" Юрий Словохотов.
"Я предлагаю открыть метеорологическую станцию - "службу погоды" "Артека". Температуру воздуха и моря, направление ветра, плотность облачного фронта пионеры будут измерять с помощью автоматических приборов и метеорологических ракет, которые сами сконструируют в "патентном бюро". Витя Крюков.
"Хочется, чтобы от берега моря на Аю-Даг протянулась канатная дорога, а на вершине Медведь-горы был лагерь "Альпинист". Иван Склифос.
"Хорошо бы устроить в "Артеке" заповедник, где жили бы животные с других материков, например, австралийские кенгуру или африканские львы". Галя Шипотова.
"Хорошо бы построить еще подземный "Артек". Специальный ход соединил бы его с морем. Там в огромном аквариуме находился бы морской лагерь "Нептун". В центре этого лагеря - статуя бога морей Нептуна. Кроме подводного, хочется иметь еще и "Лунный" лагерь. Попасть туда можно на ракетах, которые взлетают с артековского космодрома. Управляют ракетами ребята". Девочки из 4-го отряда.
Нашему гостю очень понравились фантастические планы ребят. Сразу же после этого мы отправились в путешествие по "Артеку" сегодняшнему. Оказывается, в "Артеке" много очень редких растений: секвойя гигантская, мамонтово дерево, туя восточная, магнолия, у которой такие душистые красивые цветы.
ОЛЯ. Сегодня мы дежурили по лагерю. Это не шутка - накрыть столы на всю дружину, а потом убрать всю посуду. Мы все устали, но дежурство провели как следует.
"Снайпер", пожалуй, самая любимая игра в "Артеке". И самая простая: площадка, мяч, две команды - вот и все, что нужно. Главное - как можно скорее осадить мячом игроков противника. А какие сражения бывают?! Между отрядами и даже между дружинами. Рассказывают, что Юрий Алексеевич Гагарин, когда бывал в "Артеке", тоже играл с ребятами. Сейчас победители игры "Снайпер" награждаются призом имени Ю.А.Гагарина. Вот бы завоевать его нашему отряду!
СЕРЕЖА. После полдника мы пошли на космическую выставку во Дворец пионеров. Выставка очень интересная. Там удивительные точнейшие приборы, костюмы летчиков-высотников и даже скафандр Юрия Алексеевича Гагарина.
На выставке можно проверить себя. Никто из наших не выдержал проверки на внимательность.
Потом мы пробовали космическую еду. Я стоял, рассматривал скафандр Гагарина, и вдруг экскурсовод спросил меня: "Хочешь примерить?"
Я даже ушам своим не поверил. Скафандр оказался мне в самый раз. В этот вечер я долго думал о подвиге Гагарина.
На другой день мы отправились в горы собирать ягоды шиповника. Это очень важно: шиповник - лекарство. В горах шиповника уйма. Куда ни глянешь, всюду крупные красные ягоды, но собирать их трудно: шиповник колется. Но мы приноровились. К обеду отряд вернулся в лагерь с огромным рюкзаком.
ОЛЯ. Мы совершили путешествие по Южному берегу Крыма на автобусах. Побывали в Алупке, осмотрели Воронцовский дворец-музей. Ходили на Поляну сказок. Сказочных героев вырезал из дерева один русский умелец. И Ялта нам всем понравилась, особенно интересно было в доме-музее А.П.Чехова. Я многое записала там, потом в школе расскажу на литературном вечере.
Было тихо-тихо. Только поленья в костре потрескивали да вдали шумело море. Я думал о Неизвестном матросе.
Когда мы возвратились в лагерь, на корабле зажгли огни. И "Артек" сверкал огнями.
ОЛЯ. Я послала домой длиннющее письмо и, между прочим, написала, что все мы заболели "абсолютом". Бедная мама! Она прислала телеграмму: "Что случилось? Срочно телеграфируй, чем больна". Когда я прочитала телеграмму ребятам - хохоту было! А все очень просто. "Абсолют" - время сна и отдыха после обеда. В первые дни мы никак к нему не могли привыкнуть. А потом... все заболели "абсолютом". Так хорошо прикорнуть на часок!
СЕРЕЖА. По "Артеку" разнеслась весть: приехал архитектор Полянский. Вожатый сказал: это по его проекту строился новый "Артек". Полянский объяснил нам, сколько архитекторы работали над чертежами, сколько километров исходили по артековской земле, чтобы все здесь радовало глаз! Мы узнали, что в архитектуре есть такой термин - "модуль", или исходные данные. Так вот, основным модулем для "Артека" стало число сорок. Почему? Потому что в отряде сорок пионеров. Архитекторы хотели, чтобы всем было здесь удобно играть, отдыхать, учиться, заниматься своим любимым делом.
Строить "Артек" было нелегко. Горы кругом. Три научно-исследовательских института изучали рельеф, геологию строительных площадок. Учитывалось все, даже возможность землетрясения. И, конечно, ребячий характер. Так, например, прежде чем заасфальтировать дорожки, архитекторы проследили, где ребятам удобнее всего ходить, где они протоптали тропинки.
Через несколько лет построят новый лагерь - "Воздушный". Там будет отдыхать тысяча двести ребят. Вырастет новый городок космонавтов, и в нем все будет настоящее, как у космонавтов. Будет городок фауны и флоры Крыма. И еще - городки науки, техники, искусства и спорта. Наше государство выделяет для этого десятки миллионов рублей. Потом Полянский предложил, чтобы мы попробовали создать собственные проекты будущего "Артека" и рассказать, как мы себе его представляем. Вожатый поручил мне эти проекты собрать. Вечером мы все вместе рассматривали их и читали вслух рассказы ребят.
"Пусть в "Артеке" будет уголок подводного мира. Разве не интересно узнать повадки морских рыб, как растут водоросли?" Юрий Словохотов.
"Я предлагаю открыть метеорологическую станцию - "службу погоды" "Артека". Температуру воздуха и моря, направление ветра, плотность облачного фронта пионеры будут измерять с помощью автоматических приборов и метеорологических ракет, которые сами сконструируют в "патентном бюро". Витя Крюков.
"Хочется, чтобы от берега моря на Аю-Даг протянулась канатная дорога, а на вершине Медведь-горы был лагерь "Альпинист". Иван Склифос.
"Хорошо бы устроить в "Артеке" заповедник, где жили бы животные с других материков, например, австралийские кенгуру или африканские львы". Галя Шипотова.
"Хорошо бы построить еще подземный "Артек". Специальный ход соединил бы его с морем. Там в огромном аквариуме находился бы морской лагерь "Нептун". В центре этого лагеря - статуя бога морей Нептуна. Кроме подводного, хочется иметь еще и "Лунный" лагерь. Попасть туда можно на ракетах, которые взлетают с артековского космодрома. Управляют ракетами ребята". Девочки из 4-го отряда.
Нашему гостю очень понравились фантастические планы ребят. Сразу же после этого мы отправились в путешествие по "Артеку" сегодняшнему. Оказывается, в "Артеке" много очень редких растений: секвойя гигантская, мамонтово дерево, туя восточная, магнолия, у которой такие душистые красивые цветы.
ОЛЯ. Сегодня мы дежурили по лагерю. Это не шутка - накрыть столы на всю дружину, а потом убрать всю посуду. Мы все устали, но дежурство провели как следует.
"Снайпер", пожалуй, самая любимая игра в "Артеке". И самая простая: площадка, мяч, две команды - вот и все, что нужно. Главное - как можно скорее осадить мячом игроков противника. А какие сражения бывают?! Между отрядами и даже между дружинами. Рассказывают, что Юрий Алексеевич Гагарин, когда бывал в "Артеке", тоже играл с ребятами. Сейчас победители игры "Снайпер" награждаются призом имени Ю.А.Гагарина. Вот бы завоевать его нашему отряду!
СЕРЕЖА. После полдника мы пошли на космическую выставку во Дворец пионеров. Выставка очень интересная. Там удивительные точнейшие приборы, костюмы летчиков-высотников и даже скафандр Юрия Алексеевича Гагарина.
На выставке можно проверить себя. Никто из наших не выдержал проверки на внимательность.
Потом мы пробовали космическую еду. Я стоял, рассматривал скафандр Гагарина, и вдруг экскурсовод спросил меня: "Хочешь примерить?"
Я даже ушам своим не поверил. Скафандр оказался мне в самый раз. В этот вечер я долго думал о подвиге Гагарина.
На другой день мы отправились в горы собирать ягоды шиповника. Это очень важно: шиповник - лекарство. В горах шиповника уйма. Куда ни глянешь, всюду крупные красные ягоды, но собирать их трудно: шиповник колется. Но мы приноровились. К обеду отряд вернулся в лагерь с огромным рюкзаком.
ОЛЯ. Мы совершили путешествие по Южному берегу Крыма на автобусах. Побывали в Алупке, осмотрели Воронцовский дворец-музей. Ходили на Поляну сказок. Сказочных героев вырезал из дерева один русский умелец. И Ялта нам всем понравилась, особенно интересно было в доме-музее А.П.Чехова. Я многое записала там, потом в школе расскажу на литературном вечере.
Ребята нашего отряда приехали из разных союзных республик. Мы очень подружились. Нателла, Лали и Джуля привезли с собой из Грузии кусты роз. Мы посадили розы в центре клумбы и назвали ее клумбой дружбы. Каждый день кто-нибудь из нас поливал розы, и они прижились. Завтра мы уезжаем. Но мы оставили письмо тем ребятам, кто приедет в "Артек" после нас. Пусть они ухаживают за розами и вспоминают о нас. Пусть они будут дружны, как мы.
Кто-то из ребят сказал: "Прощай, "Артек!" А мне так хотелось крикнуть, чтобы услышал старый Аю-Даг: "Милый "Артек"! До свидания!"
Я записала адреса всех ребят отряда. Приняли решение: через 10 лет встречаемся в Москве, на Красной площади.
СЕРЕЖА. Перед отъездом фотографируется каждый отряд. На обороте фотографии мы написали фамилии и имена ребят, чтобы не забыть никого. Самых-самых лучших артековцев всегда в конце смены снимают у пионерского знамени. Счастливые те, кто увезет домой и такую фотографию.
На прощальном вечере я разжигал последний костер. Костер горел весело, а нам было грустно. Завтра автобусы увезут всех в Симферополь. По артековской традиции каждый из нас взял на память по угольку из догоревшего костра. На память об "Артеке", о друзьях. Чтобы от этого уголька зажигать новые костры дружбы.
Кто-то из ребят сказал: "Прощай, "Артек!" А мне так хотелось крикнуть, чтобы услышал старый Аю-Даг: "Милый "Артек"! До свидания!"
Я записала адреса всех ребят отряда. Приняли решение: через 10 лет встречаемся в Москве, на Красной площади.
СЕРЕЖА. Перед отъездом фотографируется каждый отряд. На обороте фотографии мы написали фамилии и имена ребят, чтобы не забыть никого. Самых-самых лучших артековцев всегда в конце смены снимают у пионерского знамени. Счастливые те, кто увезет домой и такую фотографию.
На прощальном вечере я разжигал последний костер. Костер горел весело, а нам было грустно. Завтра автобусы увезут всех в Симферополь. По артековской традиции каждый из нас взял на память по угольку из догоревшего костра. На память об "Артеке", о друзьях. Чтобы от этого уголька зажигать новые костры дружбы.
РОТ - ФРОНТ
Я встретил этого человека на Х Всемирном фестивале молодежи и студентов в Берлине. Мы говорили о пережитом в годы войны, об опасности возрождения фашизма, о борьбе за мир.
Мой собеседник был коммунистом, в рядах антифашистов сражался с гитлеровским режимом в Германии, пережил ужас Бухенвальда. И совсем неожиданно выяснилось в разговоре, что в детстве, в далекие теперь уже годы, он приезжал в "Артек" среди первых зарубежных гостей этого лагеря.
Я записал его рассказ.
...Очнулся в полутемной камере от острой боли в позвоночнике. Ныло все тело. На губах спеклась кровь. Правый глаз заплыл. На допросе гестаповец был и зол и жесток.
- Тельман ваш давно за решеткой! - кричал он. - На что вы рассчитываете? Доблестные войска фюрера у стен Москвы! Через несколько дней она будет у наших ног!..
Указательным пальцем гестаповец нажал на кнопку магнитофона. Я услышал до боли знакомый голос. С тех пор, как я ушел в подполье, я привык к голосу этого диктора и полюбил его. Не раз мне приходилось записывать то, что он говорил, и передавать товарищам по партии. И в этот раз, как всегда спокойно и уверенно, звучало каждое слово: "От Советского информбюро. В последний час. На всех участках Западного фронта идут упорные, оборонительные бои. Наши войска, изматывая силы противника, удерживают город Нарофоминск".
"Нарофоминск? - мысленно задал я себе этот вопрос. - Да это же совсем рядом с Москвой". Сердце дрогнуло: "Вот куда добрался проклятый фашист". Но тут же вспомнились левитановские слова, "изматывая силы противника..."
- Я вижу, ты узнал голос! - рявкнул оберлейтенант. - Скоро он замолчит. Мы вздернем вашего Левитана на виселице, прямо на Красной площади. Так назовешь явки?
Я молчал.
Гестаповец дал знак охранникам. За волосы эти молодчики потащили меня в камеру пыток.
Я терял сознание. Меня обливали обжигающе холодной водой. И снова били.
Когда полумертвый я очнулся, я почувствовал, что рядом кто-то шевелится.
- Кто здесь? - Мне показалось, что я крикнул громко, но, наверное, я только прошептал, потому что меня услышали не сразу. - Кто здесь? - повторил я вопрос.
Надо мной склонилось заросшее, серое, как выжженная земля, лицо с глубоким шрамом. В полутьме я едва различил на его груди тельняшку. Человек по-русски спросил:
- Ну что, браток, тяжко?
Я понял смысл его слов. Но заговорить с ним боялся: а вдруг провокатор?
- Потерпи, - сказал он и поднес к моему рту кружку с водой. - Пей, легче станет...
Он приподнял мою голову. Я глотнул. Мне действительно стало легче.
Когда-то в далеком двадцать шестом году советские моряки подарили и мне тельняшку. Я на всю жизнь запомнил ту счастливую минуту, когда впервые надел ее. И я решился:
- Ленин... Коммунист... "Артек"...
Человек улыбнулся, повыше приподнял меня за плечи и положил на мой лоб свою холодную руку.
- "Артек", говоришь? - повторил моряк. - Я был в "Артеке". ...Пятнадцать лет назад. Служил на черноморском...
Вдруг неожиданно он вполголоса запел:
"Взвейтесь кострами,
Синие ночи..."
На рассвете его увели. Прощаясь со мной, он поднял руку, сжатую в кулак, и сказал: "Рот фронт!" В камеру он больше не возвращался...
Длинными бухенвальдскими ночами, когда я был в сознании, вспоминал счастливые дни в Советской России, в "Артеке".
На мне тогда были короткие тирольки, белые гетры, а на груди красный галстук. Я был членом первой немецкой делегации пионеров, которая приехала в Советский Союз. Стоило закрыть глаза, и тут же возникали станции, полустанки, море цветов, улыбки, крепкие рукопожатия, громкое "Рот фронт!" В Туле пионеры подарили нам пузатый самовар.
- Тринкен, тринкен! Пейте на здоровье чай из русского самовара! Не забывайте нас, - кричали они по-немецки и по-русски, когда тронулся поезд. "Артек" поразил нас: море, солнце, кипарисы... В старом парке, метрах в двухстах от берега, почти у подножия огромной горы, четыре брезентовые палатки... Чуть поодаль еще две... В столовой - дощатые столы. Ужин при свете керосиновых ламп. Все романтично...
Утром была линейка. Флаг медленно поднимался в артековское небо. Я и мои старшие друзья подняли вверх сжатую в кулак правую руку: так рабочие Фура и Гамбурга, Берлина и Дрездена приветствовали друг друга, так они встречали свое боевое красное знамя. Мать мне рассказывала, что отец погиб от пуль полицейских, так и не разжав кулака.
- Всегда готовы! - раздалось в утренней тишине.
- Рот фронт! - крикнули мы.
Каким-то чудом я в Бухенвальде выжил. Всю жизнь я вспоминаю встречу с моряком в камере и все мои встречи в России, в "Артеке"...
Я встретил этого человека на Х Всемирном фестивале молодежи и студентов в Берлине. Мы говорили о пережитом в годы войны, об опасности возрождения фашизма, о борьбе за мир.
Мой собеседник был коммунистом, в рядах антифашистов сражался с гитлеровским режимом в Германии, пережил ужас Бухенвальда. И совсем неожиданно выяснилось в разговоре, что в детстве, в далекие теперь уже годы, он приезжал в "Артек" среди первых зарубежных гостей этого лагеря.
Я записал его рассказ.
...Очнулся в полутемной камере от острой боли в позвоночнике. Ныло все тело. На губах спеклась кровь. Правый глаз заплыл. На допросе гестаповец был и зол и жесток.
- Тельман ваш давно за решеткой! - кричал он. - На что вы рассчитываете? Доблестные войска фюрера у стен Москвы! Через несколько дней она будет у наших ног!..
Указательным пальцем гестаповец нажал на кнопку магнитофона. Я услышал до боли знакомый голос. С тех пор, как я ушел в подполье, я привык к голосу этого диктора и полюбил его. Не раз мне приходилось записывать то, что он говорил, и передавать товарищам по партии. И в этот раз, как всегда спокойно и уверенно, звучало каждое слово: "От Советского информбюро. В последний час. На всех участках Западного фронта идут упорные, оборонительные бои. Наши войска, изматывая силы противника, удерживают город Нарофоминск".
"Нарофоминск? - мысленно задал я себе этот вопрос. - Да это же совсем рядом с Москвой". Сердце дрогнуло: "Вот куда добрался проклятый фашист". Но тут же вспомнились левитановские слова, "изматывая силы противника..."
- Я вижу, ты узнал голос! - рявкнул оберлейтенант. - Скоро он замолчит. Мы вздернем вашего Левитана на виселице, прямо на Красной площади. Так назовешь явки?
Я молчал.
Гестаповец дал знак охранникам. За волосы эти молодчики потащили меня в камеру пыток.
Я терял сознание. Меня обливали обжигающе холодной водой. И снова били.
Когда полумертвый я очнулся, я почувствовал, что рядом кто-то шевелится.
- Кто здесь? - Мне показалось, что я крикнул громко, но, наверное, я только прошептал, потому что меня услышали не сразу. - Кто здесь? - повторил я вопрос.
Надо мной склонилось заросшее, серое, как выжженная земля, лицо с глубоким шрамом. В полутьме я едва различил на его груди тельняшку. Человек по-русски спросил:
- Ну что, браток, тяжко?
Я понял смысл его слов. Но заговорить с ним боялся: а вдруг провокатор?
- Потерпи, - сказал он и поднес к моему рту кружку с водой. - Пей, легче станет...
Он приподнял мою голову. Я глотнул. Мне действительно стало легче.
Когда-то в далеком двадцать шестом году советские моряки подарили и мне тельняшку. Я на всю жизнь запомнил ту счастливую минуту, когда впервые надел ее. И я решился:
- Ленин... Коммунист... "Артек"...
Человек улыбнулся, повыше приподнял меня за плечи и положил на мой лоб свою холодную руку.
- "Артек", говоришь? - повторил моряк. - Я был в "Артеке". ...Пятнадцать лет назад. Служил на черноморском...
Вдруг неожиданно он вполголоса запел:
"Взвейтесь кострами,
Синие ночи..."
На рассвете его увели. Прощаясь со мной, он поднял руку, сжатую в кулак, и сказал: "Рот фронт!" В камеру он больше не возвращался...
Длинными бухенвальдскими ночами, когда я был в сознании, вспоминал счастливые дни в Советской России, в "Артеке".
На мне тогда были короткие тирольки, белые гетры, а на груди красный галстук. Я был членом первой немецкой делегации пионеров, которая приехала в Советский Союз. Стоило закрыть глаза, и тут же возникали станции, полустанки, море цветов, улыбки, крепкие рукопожатия, громкое "Рот фронт!" В Туле пионеры подарили нам пузатый самовар.
- Тринкен, тринкен! Пейте на здоровье чай из русского самовара! Не забывайте нас, - кричали они по-немецки и по-русски, когда тронулся поезд. "Артек" поразил нас: море, солнце, кипарисы... В старом парке, метрах в двухстах от берега, почти у подножия огромной горы, четыре брезентовые палатки... Чуть поодаль еще две... В столовой - дощатые столы. Ужин при свете керосиновых ламп. Все романтично...
Утром была линейка. Флаг медленно поднимался в артековское небо. Я и мои старшие друзья подняли вверх сжатую в кулак правую руку: так рабочие Фура и Гамбурга, Берлина и Дрездена приветствовали друг друга, так они встречали свое боевое красное знамя. Мать мне рассказывала, что отец погиб от пуль полицейских, так и не разжав кулака.
- Всегда готовы! - раздалось в утренней тишине.
- Рот фронт! - крикнули мы.
Каким-то чудом я в Бухенвальде выжил. Всю жизнь я вспоминаю встречу с моряком в камере и все мои встречи в России, в "Артеке"...
УРОКИ ГАЙДАРА
- Тимур, собирайся в дорогу! - весело крикнул отец. - Нас ждет путешествие. Мы едем в столицу.
- Но мы же и так в Москве, - недоуменно ответил Тимур и вопросительно посмотрел на отца. Он знал, что тот никогда не говорит неправду, и потому удивился.
- Это другая столица, Тимур! Ее окружают горы. Рядом - море. А в небе - звезды величиной с кокосовый орех.
- С кокосовый? - протянул Тимур. - Такого не бывает.
- Не бывает, - согласился Гайдар. - Но все равно - большие. А еще в этой столице поют горны, трубят трубачи, как в кавалерии перед атакой!
Гайдар подхватил на руки сына.
- Мы едем в "Артек"!
До Севастополя ехали без приключений. А вот на пути к "Артеку" старенький автобус сломался, видимо, не выдержал тряски на извилистой горной дороге.
До "Артека" было не близко, но отец и сын зашагали по пыльной дороге через Гурзуф к Верхнему лагерю. А чтобы идти было веселее, Аркадий Гайдар запел их любимую песню:
Заводы, вставайте,
Шеренги сжимайте,
На битву шагайте, шагайте, шагайте...
Так с песней уже почти ночью они добрались до лагеря. Устроились в небольшой, уютной комнате, окна которой выходили в парк. Но стало это ясно лишь утром.
Из парка доносился не умолкаемый птичий перезвон. Вдали виднелись Адалары - скалы-близнецы. Они действительно напоминали двух каменных богатырей-братьев. А еще дальше, у Гурзуфа, мы увидели развалины Генуэзской крепости.
- Хорошо! - сказал Тимур. - Побежим к морю?
- И с той поры в море твоя дорога, о воли и бурь мятежное дитя... - согласился Аркадий Петрович. Он вынул из чемодана полотенце. - Вперед!
В этот утренний час море было спокойным. Они долго барахтались в воде, брызгая друг друга соленой водой, ловили медузу, но не поймали. Потом сидели на теплых камнях.
- Папа, - спросил Тимур, - а у моря другой берег есть?
- Есть, - ответил Гайдар. - Если плыть и плыть, никуда не сворачивая, то можно добраться до Кавказа, в город Новороссийск, а если поплыть чуть левее, то попадешь к речке Псоу.
- Туда, где ты воевал с белыми?!
- Да, туда...
В гору поднимались долго и молча. Гайдар думал о своем.
Встретили его радушно, даже ласково. Это хорошо. Просили выступить перед ребятами. Тоже хорошо. "У нас тут режим, все по команде". Эти слова насторожили. Режим, конечно, должен быть - спору нет. Но вот кто и как командует? Одно дело - армия. Там командует командир. Двух мнений нет. А в пионерском отряде?..
Сам-то он хорошо понимал: то, что люди поняли, осознали в детстве, прививается им на всю жизнь, это самые прочные, самые верные навыки. Чести, смелости люди учатся с самых ранних лет. Тот, кто честен, смел и правдив с детства, будет хорошим человеком и хорошим бойцом. А что делает для этого "Артек"? Поживем - увидим.
Целый день ходил потом Гайдар по лагерю, знакомился с ребятами. Увидев высокого человека в гимнастерке, артековцы обступали Аркадия Петровича. Все уже знали, что в гости приехал писатель Аркадий Гайдар. Ему задавали вопросы, он терпеливо отвечал.
- Как стать писателем?
- Просто: взять ручку, чистый лист бумаги, и начинай... Правда, сначала надо немало повидать, пережить, порадоваться и погоревать. Чтобы было о чем людям рассказать...
Вечером Гайдара с Тимуром пригласили на костер, посвященный Красному Знамени. В центре костровой, почти у кромки моря, стояла пирамида из сухих веток. Под рокот барабанов сюда собирались отряды, занимали места. Раздалась команда: "Костер зажечь!" Подбежали пять костровых. И вот языки пламени поднялись кверху. А потом начались речи. Гайдар слушал внимательно. Иногда улыбался. Иногда хмурился. Перед сном записал в дневнике:
"...Костер пионеров. Запомнился пионер Колесников - угловатые плечи, жест - рукой к земле. Говорил крепко и хорошо..."
Наутро в военной гимнастерке, папахе и до блеска начищенных сапогах Гайдар направился в пионерскую комнату. То, что он увидел, обидело и огорчило писателя: те самые отрядные флажки, с которыми вчера вечером пионеры выходили к костру, были свалены грудой в углу комнаты. Гайдар присел на стул, оперся рукой о подбородок и задумался. Потом поднялся и начал аккуратно расставлять красные флажки вдоль стены комнаты. Делал он это тщательно, неторопливо, добиваясь строгого равнения и точной дистанции. Казалось, он целиком погрузился в это занятие. Чья-то вихрастая голова показалась в дверях пионерской. И тут же исчезла. Потом появилась еще одна любопытная физиономия. Гайдар продолжал заниматься своим делом. И вот в пионерскую комнату то и дело стали заглядывать ребята. Они с любопытством смотрели на Гайдара. Наконец, он закончил расставлять флажки. Сделал шаг назад, оглядел их строй, прислонил руку к папахе. В комнату набилось уже довольно много пионеров, но было очень тихо. Вбежала запыхавшаяся вожатая:
- Что случилось?
И тут заметила салютующего флажкам Гайдара.
- Беда случилась, - сказал Гайдар. - Если полк утратил знамя, его расформировывают. Если отрядные флажки свалены кучей - какая цена дружине?
И Гайдар вышел из пионерской.
Дни в "Артеке" мелькали, работа Гайдара над новой его повестью "Дальние страны" то шла быстро, то стопорилась. Наконец, наступило время прощания с лагерем. И снова был костер. Такой же жаркий, как и в первый раз.
После костра, когда пропел сигнал отбоя, Аркадий Петрович заглянул в пионерскую комнату и улыбнулся. Отрядные флажки ровно стояли в своих гнездах, как солдаты в строю.
- Тимур, не спишь? - спросил отец, вернувшись из лагеря.
- Не сплю, - ответил сын. - Но ты не сердись. Я уже засыпаю.
- Не спеши, - сказал Гайдар. - Завтра уезжаем, а сегодня можно заснуть и попозже.
И пошли они к морю.
Море было неспокойным. Волны с шумом накатывали на берег. У берега стояли два человека - ода Гайдара - один высокого роста, другой совсем малыш, они с азартом кидали камешки в набегавшие волны.
Сейчас в "Артеке" дружина "Янтарная" носит имя А.П.Гайдара. Здесь открыта мемориальная доска писателю. В "Артеке" проходил 1-й Всесоюзный слет тимуровцев, имя которым дал герой повести Гайдара "Тимур и его команда". И приезжает сюда сын писателя, тоже писатель, и контр-адмирал Тимур Аркадьевич Гайдар, чтобы готовить, как и отец, краснозвездную гвардию.
- Тимур, собирайся в дорогу! - весело крикнул отец. - Нас ждет путешествие. Мы едем в столицу.
- Но мы же и так в Москве, - недоуменно ответил Тимур и вопросительно посмотрел на отца. Он знал, что тот никогда не говорит неправду, и потому удивился.
- Это другая столица, Тимур! Ее окружают горы. Рядом - море. А в небе - звезды величиной с кокосовый орех.
- С кокосовый? - протянул Тимур. - Такого не бывает.
- Не бывает, - согласился Гайдар. - Но все равно - большие. А еще в этой столице поют горны, трубят трубачи, как в кавалерии перед атакой!
Гайдар подхватил на руки сына.
- Мы едем в "Артек"!
До Севастополя ехали без приключений. А вот на пути к "Артеку" старенький автобус сломался, видимо, не выдержал тряски на извилистой горной дороге.
До "Артека" было не близко, но отец и сын зашагали по пыльной дороге через Гурзуф к Верхнему лагерю. А чтобы идти было веселее, Аркадий Гайдар запел их любимую песню:
Заводы, вставайте,
Шеренги сжимайте,
На битву шагайте, шагайте, шагайте...
Так с песней уже почти ночью они добрались до лагеря. Устроились в небольшой, уютной комнате, окна которой выходили в парк. Но стало это ясно лишь утром.
Из парка доносился не умолкаемый птичий перезвон. Вдали виднелись Адалары - скалы-близнецы. Они действительно напоминали двух каменных богатырей-братьев. А еще дальше, у Гурзуфа, мы увидели развалины Генуэзской крепости.
- Хорошо! - сказал Тимур. - Побежим к морю?
- И с той поры в море твоя дорога, о воли и бурь мятежное дитя... - согласился Аркадий Петрович. Он вынул из чемодана полотенце. - Вперед!
В этот утренний час море было спокойным. Они долго барахтались в воде, брызгая друг друга соленой водой, ловили медузу, но не поймали. Потом сидели на теплых камнях.
- Папа, - спросил Тимур, - а у моря другой берег есть?
- Есть, - ответил Гайдар. - Если плыть и плыть, никуда не сворачивая, то можно добраться до Кавказа, в город Новороссийск, а если поплыть чуть левее, то попадешь к речке Псоу.
- Туда, где ты воевал с белыми?!
- Да, туда...
В гору поднимались долго и молча. Гайдар думал о своем.
Встретили его радушно, даже ласково. Это хорошо. Просили выступить перед ребятами. Тоже хорошо. "У нас тут режим, все по команде". Эти слова насторожили. Режим, конечно, должен быть - спору нет. Но вот кто и как командует? Одно дело - армия. Там командует командир. Двух мнений нет. А в пионерском отряде?..
Сам-то он хорошо понимал: то, что люди поняли, осознали в детстве, прививается им на всю жизнь, это самые прочные, самые верные навыки. Чести, смелости люди учатся с самых ранних лет. Тот, кто честен, смел и правдив с детства, будет хорошим человеком и хорошим бойцом. А что делает для этого "Артек"? Поживем - увидим.
Целый день ходил потом Гайдар по лагерю, знакомился с ребятами. Увидев высокого человека в гимнастерке, артековцы обступали Аркадия Петровича. Все уже знали, что в гости приехал писатель Аркадий Гайдар. Ему задавали вопросы, он терпеливо отвечал.
- Как стать писателем?
- Просто: взять ручку, чистый лист бумаги, и начинай... Правда, сначала надо немало повидать, пережить, порадоваться и погоревать. Чтобы было о чем людям рассказать...
Вечером Гайдара с Тимуром пригласили на костер, посвященный Красному Знамени. В центре костровой, почти у кромки моря, стояла пирамида из сухих веток. Под рокот барабанов сюда собирались отряды, занимали места. Раздалась команда: "Костер зажечь!" Подбежали пять костровых. И вот языки пламени поднялись кверху. А потом начались речи. Гайдар слушал внимательно. Иногда улыбался. Иногда хмурился. Перед сном записал в дневнике:
"...Костер пионеров. Запомнился пионер Колесников - угловатые плечи, жест - рукой к земле. Говорил крепко и хорошо..."
Наутро в военной гимнастерке, папахе и до блеска начищенных сапогах Гайдар направился в пионерскую комнату. То, что он увидел, обидело и огорчило писателя: те самые отрядные флажки, с которыми вчера вечером пионеры выходили к костру, были свалены грудой в углу комнаты. Гайдар присел на стул, оперся рукой о подбородок и задумался. Потом поднялся и начал аккуратно расставлять красные флажки вдоль стены комнаты. Делал он это тщательно, неторопливо, добиваясь строгого равнения и точной дистанции. Казалось, он целиком погрузился в это занятие. Чья-то вихрастая голова показалась в дверях пионерской. И тут же исчезла. Потом появилась еще одна любопытная физиономия. Гайдар продолжал заниматься своим делом. И вот в пионерскую комнату то и дело стали заглядывать ребята. Они с любопытством смотрели на Гайдара. Наконец, он закончил расставлять флажки. Сделал шаг назад, оглядел их строй, прислонил руку к папахе. В комнату набилось уже довольно много пионеров, но было очень тихо. Вбежала запыхавшаяся вожатая:
- Что случилось?
И тут заметила салютующего флажкам Гайдара.
- Беда случилась, - сказал Гайдар. - Если полк утратил знамя, его расформировывают. Если отрядные флажки свалены кучей - какая цена дружине?
И Гайдар вышел из пионерской.
Дни в "Артеке" мелькали, работа Гайдара над новой его повестью "Дальние страны" то шла быстро, то стопорилась. Наконец, наступило время прощания с лагерем. И снова был костер. Такой же жаркий, как и в первый раз.
После костра, когда пропел сигнал отбоя, Аркадий Петрович заглянул в пионерскую комнату и улыбнулся. Отрядные флажки ровно стояли в своих гнездах, как солдаты в строю.
- Тимур, не спишь? - спросил отец, вернувшись из лагеря.
- Не сплю, - ответил сын. - Но ты не сердись. Я уже засыпаю.
- Не спеши, - сказал Гайдар. - Завтра уезжаем, а сегодня можно заснуть и попозже.
И пошли они к морю.
Море было неспокойным. Волны с шумом накатывали на берег. У берега стояли два человека - ода Гайдара - один высокого роста, другой совсем малыш, они с азартом кидали камешки в набегавшие волны.
Сейчас в "Артеке" дружина "Янтарная" носит имя А.П.Гайдара. Здесь открыта мемориальная доска писателю. В "Артеке" проходил 1-й Всесоюзный слет тимуровцев, имя которым дал герой повести Гайдара "Тимур и его команда". И приезжает сюда сын писателя, тоже писатель, и контр-адмирал Тимур Аркадьевич Гайдар, чтобы готовить, как и отец, краснозвездную гвардию.
ОЛИВКОВАЯ ВЕТКА
Вот уже много лет я храню оливковую ветку. Она высохла. Листочки съежились, оливки стали твердыми, как камень. Но мне дорога память... Об "Артеке". Нет, эта ветка не из знаменитой на весь Крым оливковой рощи в лагере "Морском". Моя ветка прилетела вместе со мной за несколько тысяч километров, из португальской провинции Алентежу, что на самой границе с Испанией. И история ее не совсем обычная.
В Москве стояли январские морозы. Столица утопала в сугробах. А Лиссабон встретил нас приветливым солнцем. В Португалии все зеленело, и футбольный сезон был в самом разгаре. Конечно, рядом теплая Атлантика.
В Португалии за доллар ты можешь получить диплом с гербовой печатью, который свидетельствует о том, что ты стоял на самом краю Европы. Но мы приехали сюда, конечно, не за красочным дипломом. Мы приехали в гости к португальским пионерам. Пионерская организация появилась в этой стране, когда победила Апрельская революция.
Пионеры Португалии с гордостью носят свой значок: на синем фоне - красная звезда и желторотый цыпленок. Разноцветных петухов с гордой осанкой, самых удивительных размеров, - от наперстка до метровой высоты, мы видим повсюду. Это сувениры: петух - символ мужества, гордости, боевого духа. Из желторотых цыплят должны вырастать настоящие бойцы за народное дело.
- Завтра мы увидим живых "цыплят", - говорит нам Мария Суареш, пионерская вожатая. - Хотя они еще и не кукарекают, как петухи, но голос у них звонкий. Сами услышите.
Дорога на юг Португалии прекрасна: мандариновые и апельсиновые рощи, виноградники, луга. Впервые я увидел пробковые деревья. Невысокие, с размашистой кроной и необычно толстой корой. Из нее-то и делают в Португалии самые разнообразные пробки - от крошечных до огромных размеров.
Вот наша машина свернула с магистрали в живой зеленый коридор: оливковые деревья усыпаны зелеными ягодами.
Нас принимают в кооперативе, созданном коммунистами после Апрельской революции. На полях этого кооператива мы увидели советский трактор "Беларусь", услышали, как защищают крестьяне от латифундистов, бывших владельцев земли, свои завоевания.
По узким улочкам с глинобитными домами мы пошли в Дом пионеров. Это было небольшое деревянное строение. Возле него толпились десятка три кареглазых мальчишек и девчонок в красных галстуках и с желторотыми цыплятами на значках.
- Марио! Ты что стесняешься? Веди гостей, показывай ваш Дом пионеров. Ты же командир, командуй! - перевел нам переводчик распоряжение вожатой.
Черноглазый, черноволосый мальчуган был на голову ниже всех. Но, значит, было за что выбрать его командиром! Мы вместе с ребятами прошли в помещение. Я подумал: когда-то и у нас с таких вот изб-читален и домов пионеров начинала жизнь наша пионерская организация.
Вскоре в зал, куда привели нас, набилась почти вся деревня, и малыши, и пожилые крестьяне. И начался концерт. Инструменты для пионерского ансамбля купил кооператив, и крестьяне гордились тем, как хорошо пели их дети.
Начали они с революционных песен. В одной из них говорилось, что у латифундистов коротки руки отнять у крестьян землю. Дети крестьян, когда вырастут, продолжат дело первых кооперативов. Пели ребята и народные песни - об Алентежу, об оливковых рощах и теплой Атлантике.
Потом из хора вышел Марио, сказал что-то по-португальски. К нему присоединилось пять человек. И вдруг здесь, в самой западной точке Европы, в нескольких тысячах километров от Медведь-горы, раздались сотни раз слышанные мною слова, да еще по-русски!
Есть местечко в Крыму,
Отовсюду к нему
Пионеры стремятся гурьбой.
Снизу - горы и лес,
Сверху - купол небес,
А внизу неумолчный прибой,
Поднятие флага, туман Аю-Дага,
Тебя, наш любимый "Артек",
И Крымские горы, и Черное море -
Мы вас не забудем вовек!
Слушатели, вероятно, как и я, не раз слышали эту задорную песню, знали ее смысл и одобрительно кивали головами.
Воистину, бесконечны твои дороги, "Артек"! Шесть португальских пионеров побывали в "Артеке". Пели они почти без ошибок, и даже акцент был почти неуловим...
Песню исполнили на бис. Вся деревня дружно аплодировала юным певцам. И они стояли смущенные, а глаза светились радостью, счастьем...
Нам показали библиотеку. Бережно хранились там книги об "Артеке", открытки с его видами, коллекция артековских значков и артековская медаль. И хотя это была личная награда Марио за успехи в пении, он ее хранил рядом с другими артековскими сувенирами.
- Что тебе понравилось в "Артеке"? - спросил я Марио после концерта и смотра библиотеки.
- Все! - радостно воскликнул он.
- Все-все? - переспросил я.
- Все-все! - повторил он. - И море, и "абсолют", и праздники, и купание.
И он стал быстро-быстро рассказывать мне обо всем, что увидел и узнал.
- В "Морском" есть укромный уголок. Он чем-то напоминает наше село, - признался Марио. - Я любил бывать там, в оливковой рощице.
Настало время прощаться. Командир отряда Марио что-то сказал ребятам. Трое из них мигом исчезли. А через несколько минут они вернулись с оливковыми веточками.
- Это вам на память об Алентежу, - сказал Марио. - И уже по-русски добавил:
- Стало паролем
для встречи навек
Заветное, гордое слово
"Артек"!
В пионерской республике за шесть десятилетий побывало свыше 25 тысяч зарубежных ребят более чем из 100 стран мира. Здесь проходили Международные праздники и фестивали - "Салют, Победа!", "Пусть всегда будет солнце!". Каждое лето в "Артеке" проходит международная смена. А на берегу моря высится монумент Дружбы - символ дружбы детей разных стран.
Вот уже много лет я храню оливковую ветку. Она высохла. Листочки съежились, оливки стали твердыми, как камень. Но мне дорога память... Об "Артеке". Нет, эта ветка не из знаменитой на весь Крым оливковой рощи в лагере "Морском". Моя ветка прилетела вместе со мной за несколько тысяч километров, из португальской провинции Алентежу, что на самой границе с Испанией. И история ее не совсем обычная.
В Москве стояли январские морозы. Столица утопала в сугробах. А Лиссабон встретил нас приветливым солнцем. В Португалии все зеленело, и футбольный сезон был в самом разгаре. Конечно, рядом теплая Атлантика.
В Португалии за доллар ты можешь получить диплом с гербовой печатью, который свидетельствует о том, что ты стоял на самом краю Европы. Но мы приехали сюда, конечно, не за красочным дипломом. Мы приехали в гости к португальским пионерам. Пионерская организация появилась в этой стране, когда победила Апрельская революция.
Пионеры Португалии с гордостью носят свой значок: на синем фоне - красная звезда и желторотый цыпленок. Разноцветных петухов с гордой осанкой, самых удивительных размеров, - от наперстка до метровой высоты, мы видим повсюду. Это сувениры: петух - символ мужества, гордости, боевого духа. Из желторотых цыплят должны вырастать настоящие бойцы за народное дело.
- Завтра мы увидим живых "цыплят", - говорит нам Мария Суареш, пионерская вожатая. - Хотя они еще и не кукарекают, как петухи, но голос у них звонкий. Сами услышите.
Дорога на юг Португалии прекрасна: мандариновые и апельсиновые рощи, виноградники, луга. Впервые я увидел пробковые деревья. Невысокие, с размашистой кроной и необычно толстой корой. Из нее-то и делают в Португалии самые разнообразные пробки - от крошечных до огромных размеров.
Вот наша машина свернула с магистрали в живой зеленый коридор: оливковые деревья усыпаны зелеными ягодами.
Нас принимают в кооперативе, созданном коммунистами после Апрельской революции. На полях этого кооператива мы увидели советский трактор "Беларусь", услышали, как защищают крестьяне от латифундистов, бывших владельцев земли, свои завоевания.
По узким улочкам с глинобитными домами мы пошли в Дом пионеров. Это было небольшое деревянное строение. Возле него толпились десятка три кареглазых мальчишек и девчонок в красных галстуках и с желторотыми цыплятами на значках.
- Марио! Ты что стесняешься? Веди гостей, показывай ваш Дом пионеров. Ты же командир, командуй! - перевел нам переводчик распоряжение вожатой.
Черноглазый, черноволосый мальчуган был на голову ниже всех. Но, значит, было за что выбрать его командиром! Мы вместе с ребятами прошли в помещение. Я подумал: когда-то и у нас с таких вот изб-читален и домов пионеров начинала жизнь наша пионерская организация.
Вскоре в зал, куда привели нас, набилась почти вся деревня, и малыши, и пожилые крестьяне. И начался концерт. Инструменты для пионерского ансамбля купил кооператив, и крестьяне гордились тем, как хорошо пели их дети.
Начали они с революционных песен. В одной из них говорилось, что у латифундистов коротки руки отнять у крестьян землю. Дети крестьян, когда вырастут, продолжат дело первых кооперативов. Пели ребята и народные песни - об Алентежу, об оливковых рощах и теплой Атлантике.
Потом из хора вышел Марио, сказал что-то по-португальски. К нему присоединилось пять человек. И вдруг здесь, в самой западной точке Европы, в нескольких тысячах километров от Медведь-горы, раздались сотни раз слышанные мною слова, да еще по-русски!
Есть местечко в Крыму,
Отовсюду к нему
Пионеры стремятся гурьбой.
Снизу - горы и лес,
Сверху - купол небес,
А внизу неумолчный прибой,
Поднятие флага, туман Аю-Дага,
Тебя, наш любимый "Артек",
И Крымские горы, и Черное море -
Мы вас не забудем вовек!
Слушатели, вероятно, как и я, не раз слышали эту задорную песню, знали ее смысл и одобрительно кивали головами.
Воистину, бесконечны твои дороги, "Артек"! Шесть португальских пионеров побывали в "Артеке". Пели они почти без ошибок, и даже акцент был почти неуловим...
Песню исполнили на бис. Вся деревня дружно аплодировала юным певцам. И они стояли смущенные, а глаза светились радостью, счастьем...
Нам показали библиотеку. Бережно хранились там книги об "Артеке", открытки с его видами, коллекция артековских значков и артековская медаль. И хотя это была личная награда Марио за успехи в пении, он ее хранил рядом с другими артековскими сувенирами.
- Что тебе понравилось в "Артеке"? - спросил я Марио после концерта и смотра библиотеки.
- Все! - радостно воскликнул он.
- Все-все? - переспросил я.
- Все-все! - повторил он. - И море, и "абсолют", и праздники, и купание.
И он стал быстро-быстро рассказывать мне обо всем, что увидел и узнал.
- В "Морском" есть укромный уголок. Он чем-то напоминает наше село, - признался Марио. - Я любил бывать там, в оливковой рощице.
Настало время прощаться. Командир отряда Марио что-то сказал ребятам. Трое из них мигом исчезли. А через несколько минут они вернулись с оливковыми веточками.
- Это вам на память об Алентежу, - сказал Марио. - И уже по-русски добавил:
- Стало паролем
для встречи навек
Заветное, гордое слово
"Артек"!
В пионерской республике за шесть десятилетий побывало свыше 25 тысяч зарубежных ребят более чем из 100 стран мира. Здесь проходили Международные праздники и фестивали - "Салют, Победа!", "Пусть всегда будет солнце!". Каждое лето в "Артеке" проходит международная смена. А на берегу моря высится монумент Дружбы - символ дружбы детей разных стран.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Ребята! Родина подарила вам "Артек". Навечно.
"Артек" - это радость! Это море и солнце, это ясное высокое небо и крепкая дружба, дружба с ребятами всех национальностей нашей страны и зарубежными сверстниками.
Как все дороги нашей огромной страны сходятся в Москве, так все пионерские пути пересекаются в "Артеке" - столице Страны Пионерии. Чем живет пионерия, тем живет и "Артек". И нет в истории Всесоюзной пионерской организации имени В.И.Ленина почти ни одного значительного события, которое не осталось бы в летописи "Артека". В этом лагере проходят Всесоюзные слеты пионеров, международные встречи детей, сборы пионеров-активистов, тимуровцев, юных санитаров, техников, туристов, спортсменов, коллекционеров.
"Артек" начинался с брезентовых палаток. Сейчас это самый большой в мире лагерь для детей. Он вечно юн и прекрасен.
Если бы собрать воедино все высказывания об "Артеке", стихи тех, кто отдыхал в этом лагере и проходил школу пионерской жизни, то получилась бы огромная книга, каждая страница которой рассказывала бы о неподдельной любви ребят и взрослых к удивительной пионерской республике!
Так прими же нашу любовь и благодарность, "Артек"!
Ребята! Родина подарила вам "Артек". Навечно.
"Артек" - это радость! Это море и солнце, это ясное высокое небо и крепкая дружба, дружба с ребятами всех национальностей нашей страны и зарубежными сверстниками.
Как все дороги нашей огромной страны сходятся в Москве, так все пионерские пути пересекаются в "Артеке" - столице Страны Пионерии. Чем живет пионерия, тем живет и "Артек". И нет в истории Всесоюзной пионерской организации имени В.И.Ленина почти ни одного значительного события, которое не осталось бы в летописи "Артека". В этом лагере проходят Всесоюзные слеты пионеров, международные встречи детей, сборы пионеров-активистов, тимуровцев, юных санитаров, техников, туристов, спортсменов, коллекционеров.
"Артек" начинался с брезентовых палаток. Сейчас это самый большой в мире лагерь для детей. Он вечно юн и прекрасен.
Если бы собрать воедино все высказывания об "Артеке", стихи тех, кто отдыхал в этом лагере и проходил школу пионерской жизни, то получилась бы огромная книга, каждая страница которой рассказывала бы о неподдельной любви ребят и взрослых к удивительной пионерской республике!
Так прими же нашу любовь и благодарность, "Артек"!
Рисунки А.Борисова
(журнал "Пионер". 1980-е)
Скачать бесплатно главы
из книги об "Артеке" в электронной версии в формате EXE и PDF.
|
