В стране вечных каникул (9)
Анатолий Алексин
Рисунки М.Беломлинского
Рисунки М.Беломлинского
Я устал, потому что в Стране Вечных Каникул был очень напряженный график развлечений.
Утром я выходил из дому, за углом садился все в тот же троллейбус, впереди и на боку которого было написано «В ремонт!», и прибывал на нем в свой Докмераб. Там я пел «хором», ходил «хороводом», соревновался сам с собой, побеждал, забирал все призы, которые были у Деда Мороза, получал жестяную подарочную коробку и уходил домой.
Над столом у меня теперь , вместо «Расписания уроков», висело «Расписание развлечений». Согласно этому расписанию, которое каждый день менялось, я после Елки непременно должен был идти в цирк, или в кино, или на дневной концерт, или на какую-нибудь выставку…
Раньше мама, вернувшись с работы, высовывалась в окно и, если я был во дворе, требовательно звала: «Домой! Пора делать уроки!» А теперь она тем же голосом приказывала:
- Домо-ой! Пора смотреть телевизор!..
Или, простите, телевизоров тогда еще не было… Я вспомнил, мама кричала так:
- Домо-ой! Пора слушать патефон!
У нас был синий облезлый ящик, который шипел и кряхтел от старости. Я любил по десять раз в день слушать одну и ту же пластинку. Раньше мама возмущалась, что я даром теряю время.
- Перемени пластинку, - заявляла она. – Почитай лучше книгу. Или раскрой учебник.
А теперь мама сама смело крутила тугую ручку, хотя знала, что эта ручка иногда со стремительной силой раскручивалась в обратную сторону.
- Ты стал недопустимо пренебрегать патефоном! – говорила она мне укоризненно.
Иногда в окно высовывался папа.
- Домо-ой! Пора смотреть диафильмы! – командовал он.
Да, кроме кинофильмов , я еще должен был дома в обязательном порядке смотреть диафильмы.
Мои приятели теперь поздно возвращались из школы: готовились ко дню юнукров.
Во дворе и в красном уголке я общался теперь, главным образом, с пенсионерами. Кстати, однажды, когда я заказал в «Столе заказов» в качестве очередного развлечения катание на поезде метро (ничего другого я уже просто не мог придумать!) и когда я спустился на эскалаторе вниз, дежурный по станции усадил меня в первый вагон под табличку: «Для пассажиров с детьми и инвалидов». Я долго упирался, отказывался, но он решительно настаивал: «Нет, нет, сиди, пожалуйста: здесь – твое место! Видишь, написано: «Для инвалидов».
В красном уголке я играл с пенсионерами в их любимые «сидячие игры» - лото и домино.
И еще я привык слушать разговоры о разных болезнях. Я теперь точно знал, отчего бывают спазмы сосудов, каковы признаки грудной жабы, склероза и язвы желудка. Вернувшись домой, я подробно ощупывал себя – и находил признаки всех болезней, о которых рассказывали пенсионеры. Кажется, я старел… Нет, не взрослел (поскорее вырасти и стать взрослым было в те годы моей самой заветной мечтой!), а именно старел и дряхлел.
* * *
В доме у нас в тот день происходило что-то необычайное. То и дело я слышал за дверью на лестнице топот ног. «Ишь ты, - думал я о Валерике, - сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами! Что у них там происходит?»
Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай.
Я еле-еле приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что это они там торжествуют? Чему так радуются?
Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал – и побежал туда, к Валерику…
На лестнице я на мгновение остановился, прислушался и разобрал припев:
Нас никому не застращать:
Зверей мы будем укрощать!
И воспитаем многих
Друзей четвероногих!..
Когда в дверях показался Валерик, я сказал:
- Уж очень вы громко орете…
- Прости, мы будем петь тише. У вас кто-нибудь спит?
Он хотел закрыть дверь, но я удержал его:
- Можно я немножко попою вместе с вами? Знаешь, как я умею петь! Каждый день пою «хором»…
- Мы разучиваем «Гимн юных укротителей». Его будут петь завтра только юнукры!
- А я не могу прийти на это ваше открытие?.. Не могу?
Валерик задумался.
- Погоди. Кажется, есть выход.
- Какой?
- Мы пригласим тебя экскурсантом.
- Я не хочу экскурсантом! Я хочу воспитывать какую-нибудь собаку… Или пусть даже белую мышь!
Валерик молчал.
- Ага, молчишь! И по телефону звонить перестал. И не заходишь…
Да, давно уже я не слышал торопливых, словно догоняющих друг друга, звонков Валерика в нашу дверь…
- А что же ты сердишься? У тебя теперь – свои дела, у меня – свои.
Но я-то хотел, чтоб дела у нас с ним всегда были общие!
Я почему-то вспомнил, как Снегурочка однажды по телефону назвала нашу учительницу моей «бывшей учительницей». Может быть, и Валерик становится моим «бывшим лучшим другом»? – со страхом подумал я.
Я не хотел этого. Я любил Валерика. И решил удрать из Страны Вечных Каникул!
Утром я выходил из дому, за углом садился все в тот же троллейбус, впереди и на боку которого было написано «В ремонт!», и прибывал на нем в свой Докмераб. Там я пел «хором», ходил «хороводом», соревновался сам с собой, побеждал, забирал все призы, которые были у Деда Мороза, получал жестяную подарочную коробку и уходил домой.
Над столом у меня теперь , вместо «Расписания уроков», висело «Расписание развлечений». Согласно этому расписанию, которое каждый день менялось, я после Елки непременно должен был идти в цирк, или в кино, или на дневной концерт, или на какую-нибудь выставку…
Раньше мама, вернувшись с работы, высовывалась в окно и, если я был во дворе, требовательно звала: «Домой! Пора делать уроки!» А теперь она тем же голосом приказывала:
- Домо-ой! Пора смотреть телевизор!..
Или, простите, телевизоров тогда еще не было… Я вспомнил, мама кричала так:
- Домо-ой! Пора слушать патефон!
У нас был синий облезлый ящик, который шипел и кряхтел от старости. Я любил по десять раз в день слушать одну и ту же пластинку. Раньше мама возмущалась, что я даром теряю время.
- Перемени пластинку, - заявляла она. – Почитай лучше книгу. Или раскрой учебник.
А теперь мама сама смело крутила тугую ручку, хотя знала, что эта ручка иногда со стремительной силой раскручивалась в обратную сторону.
- Ты стал недопустимо пренебрегать патефоном! – говорила она мне укоризненно.
Иногда в окно высовывался папа.
- Домо-ой! Пора смотреть диафильмы! – командовал он.
Да, кроме кинофильмов , я еще должен был дома в обязательном порядке смотреть диафильмы.
Мои приятели теперь поздно возвращались из школы: готовились ко дню юнукров.
Во дворе и в красном уголке я общался теперь, главным образом, с пенсионерами. Кстати, однажды, когда я заказал в «Столе заказов» в качестве очередного развлечения катание на поезде метро (ничего другого я уже просто не мог придумать!) и когда я спустился на эскалаторе вниз, дежурный по станции усадил меня в первый вагон под табличку: «Для пассажиров с детьми и инвалидов». Я долго упирался, отказывался, но он решительно настаивал: «Нет, нет, сиди, пожалуйста: здесь – твое место! Видишь, написано: «Для инвалидов».
В красном уголке я играл с пенсионерами в их любимые «сидячие игры» - лото и домино.
И еще я привык слушать разговоры о разных болезнях. Я теперь точно знал, отчего бывают спазмы сосудов, каковы признаки грудной жабы, склероза и язвы желудка. Вернувшись домой, я подробно ощупывал себя – и находил признаки всех болезней, о которых рассказывали пенсионеры. Кажется, я старел… Нет, не взрослел (поскорее вырасти и стать взрослым было в те годы моей самой заветной мечтой!), а именно старел и дряхлел.
* * *
В доме у нас в тот день происходило что-то необычайное. То и дело я слышал за дверью на лестнице топот ног. «Ишь ты, - думал я о Валерике, - сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами! Что у них там происходит?»
Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай.
Я еле-еле приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что это они там торжествуют? Чему так радуются?
Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал – и побежал туда, к Валерику…
На лестнице я на мгновение остановился, прислушался и разобрал припев:
Нас никому не застращать:
Зверей мы будем укрощать!
И воспитаем многих
Друзей четвероногих!..
Когда в дверях показался Валерик, я сказал:
- Уж очень вы громко орете…
- Прости, мы будем петь тише. У вас кто-нибудь спит?
Он хотел закрыть дверь, но я удержал его:
- Можно я немножко попою вместе с вами? Знаешь, как я умею петь! Каждый день пою «хором»…
- Мы разучиваем «Гимн юных укротителей». Его будут петь завтра только юнукры!
- А я не могу прийти на это ваше открытие?.. Не могу?
Валерик задумался.
- Погоди. Кажется, есть выход.
- Какой?
- Мы пригласим тебя экскурсантом.
- Я не хочу экскурсантом! Я хочу воспитывать какую-нибудь собаку… Или пусть даже белую мышь!
Валерик молчал.
- Ага, молчишь! И по телефону звонить перестал. И не заходишь…
Да, давно уже я не слышал торопливых, словно догоняющих друг друга, звонков Валерика в нашу дверь…
- А что же ты сердишься? У тебя теперь – свои дела, у меня – свои.
Но я-то хотел, чтоб дела у нас с ним всегда были общие!
Я почему-то вспомнил, как Снегурочка однажды по телефону назвала нашу учительницу моей «бывшей учительницей». Может быть, и Валерик становится моим «бывшим лучшим другом»? – со страхом подумал я.
Я не хотел этого. Я любил Валерика. И решил удрать из Страны Вечных Каникул!
