Игорь Ефимов

Рисунки И. Казаковой

 

Ужасная ночь

 

 

   На улице было светло от фонарей, уходивших вправо и влево ровными рядами.

   - Ну, мне туда, - сказал Желтенький, подпрыгивая на месте от нетерпения. - А тебе?

   - Мне все равно, - сказал Тимоша. - То есть,  я хотел сказать - мне тоже туда.

   Он поплелся за Желтеньким, изо всех сил вглядываясь в темноту - ему уже всюду мерещились горящие глаза, шипенье и чмоканье. Последние люди быстро исчезали в домах, то тут, то там слышалось хлопанье дверей и щелканье замков.

   - Вот мой дом, - сказал Желтенький, останавливаясь у калитки.

   - Уже? - сказал Тимоша. - А может, прогуляемся еще немного? Прекрасный вечер, тепло...

   - Ты что?! - замахал на него Желтенький. - Ты разве не слышал?

   - А-а, ты об этом. Эка невидаль - дикие звери. Неужели ты боишься?

   -  Я? Да у меня все кости стучат от страха.

   "Самолюбия - никакого", - подумал Тимоша.

   - Так это твой дом? - сказал он вслух. - Симпатичный. Интересно бы посмотреть, как ты живешь.

   - Вот еще. Чего тут интересного? Как все.

   - А нельзя зайти к тебе в гости? - небрежно спросил Тимоша.

   Он-то знал, что бежать ему совершенно некуда.

   - Куда-куда?

   - В гости.

   - У меня нет этого. Есть спальня, ванная, туалет, а этого... как ты сказал? гости? - этого нет. А у тебя есть?

   - Да нет же, - с досадой отмахнулся Тимоша. - Гости - это не комната. Неужели ты не понимаешь? Вот я войду в твой дом - это значит, я пришел к тебе в гости.

   - Но ведь это мой дом.

   - Ну и что?

   - Ты не должен входить в него.

   - Почему же?

   - Потому что это запрещено.

   - Запрещено? А мы никому не скажем - никто и не узнает.

   - А доктор Минус? Он посмотрит на меня и прочтет мои мысли.

   - Тогда не попадайся ему на глаза.

   - А доктор Плюс?

   - И ему тоже.

   - Но ведь так не бывает. На кого-нибудь одного обязательно хоть раз да натолкнешься. Так что я лучше пойду.

   - И я с тобой.

   - Нет, прошу тебя. Пожалуйста, не входи.

   - Хочешь, чтоб я достался зверям?

   - Нет, что ты. Но ведь у тебя есть свой дом.

   "Уж там-то меня наверняка караулят", - подумал Тимоша, но вслух сказал:

   - Слишком далеко отсюда. Мне уже не дойти, понимаешь?

   - Нет, не понимаю, не понимаю, не хочу понимать! - завопил вдруг Желтенький и бросился к своему дому.

   Тимоша побежал за ним и, вскочив на него верхом, влетел в приоткрытую дверь.

   Оба упали, дверь захлопнулась.

   Сразу же сам собой зажегся свет, и приятный голос сказал:

   - Добрый вечер.

   - Здравствуйте, - сказал Тимоша, приподнимаясь на четвереньки.

   - Как вы себя чувствуете? Как прошел день?

   - Спасибо, хорошо, - ответил Тимоша, все еще не понимая, кто это говорит.

   - Начинаем вечернюю разминку для маленьких, - теперь стало ясно, что голос доносится из репродуктора. - Сколько будет пятнадцать тысяч восемьсот двадцать четыре разделить на триста шестьдесят восемь?

   - Чего? - ахнул Тимоша.

   - Сорок три, - сквозь слезы сказал Желтенький.

   - Правильно. Четыреста шестьдесят восемь умножить на тридцать семь, прибавить две тысячи шестьсот восемьдесят четыре, все это разделить на сорок?

   - Пятьсот, - без запинки ответил Желтенький.

   - От тысячи отнимите семнадцать раз по сорок восемь.

   - Сто восемьдесят четыре.

   - Ответ правильный. Можете ложиться спать. Спокойной ночи.

   Репродуктор щелкнул и умолк.

   - Где это ты так наловчился считать? - изумился Тимоша.

   - Наловчился? - переспросил Желтенький. - Не понимаю тебя. Это ведь так просто.

   - Ха, просто! Да у нас в классе... - начал Тимоша и осекся.

   Но Желтенький не обратил внимания. Он снова захныкал и спросил:

   - Еще не кончились твои "гости"?

   - Только начинаются, - ответил Тимоша и пошел проверять, плотно ли заперты двери и окна.

   Желтенький шел за ним и ныл:

   - Ой, я несчастный! Ой, как мне себя жалко! Ой, будет мне... дрыбадан!

   - Перестань, - сказал Тимоша. - Мне похуже, чем тебе, и то я не ною.

   Улица за окном тем временем стихла и опустела.

   Тимоша выключил свет, сел в кресло у окна и стал ждать. Ему было страшно, но не очень, не так, как раньше одному в пустом лесу.

   - Слушай, у тебя нет случайно ружья? - немного погодя спросил он у Желтенького.

   - Ружья? Зачем оно мне? Я же не охотник. И не постовой. Я обыкновенный ученик гоночной автошколы, у меня хорошие отметки, я скоро кончу и буду работать в своей задаче, а больше я ничего знать не хочу, и я ни  в чем не виноват... Ты сюда ворвался не по правилам, и я тебе говорил, что нельзя, а ты все равно...

   - Тише, - прошептал Тимоша. - Кажется, начинается.

   Они оба замерли, вслушиваясь в странные звуки, доносившиеся из-за поворота дорожки. Казалось, что кто-то очень громко всасывает воду сквозь зубы. Потом в круге света от фонаря появилось что-то черно-зеленое, извивающееся - без сомнения, это был первый удав. Он поднимал голову к небу и безудержно зевал - видимо, привык в это время мирно спать. Но вдруг он перестал зевать и с интересом уставился на лампу фонаря. Она была сделана в форме красивого попугая, и электричество в ней тихонько по-птичьи верещало. Удав облизнулся, выгнулся, как вопросительный знак, потом прижался подбородком к гладкой поверхности столба и осторожно пополз по нему вверх. Туловище его бесшумно скользило, переливалось, собиралось в упругие пружинные кольца, потом пружина резко разжалась - ам! Удав схватил лампу своей пастью и тут же с громким шумом свалился со столба.

 

 

 

   - У-ха-ха-ха! О-хо-хо-хо! Грах-ха-ха! - раздалось в кустах, и на площадку перед домом, шатаясь от смеха, вышел человек с большим белым котом, которого он вел на шелковом поводке. Человек был в таком же черном плаще, как у доктора Минуса, только толще его в двадцать раз и краснее лицом.  Когда он смеялся, во рту его сверкали золотые зубы. Кот тоже щурился и снисходительно усмехался в усы, глядя вслед уползающему удаву.

   - Ва-ва-ва-ва, - раздалось сбоку от Тимоши.

   - Ты чего? - прошептал Тимоша.

   - Ды-ды-ды, - стучал зубами Желтенький. - До-до-до... Доктор... пэ-пэ...

   - Плюс? - догадался Тимоша.

   Желтенький смог только кивнуть и сразу же заткнул себе глаза и уши - точь-в-точь как девчонки из Тимошиного класса.

   Тем временем белый кот перестал усмехаться и, поведя носом над землей, двинулся в сторону их дома. Доктор Плюс хотел было оттащить его за поводок, но кот скреб когтями по камням дорожки и упрямо тянулся вперед.

   - Гм, сказал доктор Плюс. - Интересно. Интересный ты зверь, котюня. Ну, что ты хочешь мне показать? Опять какую-нибудь дрянь  вроде дохлой мыши? Или гнездо в траве? Или снова носовой платок, который я потерял два года назад?

   Но, говоря так, он шаг за шагом продвигался вслед за котом, пока тот не дошел до домика и не начал скрести лапой под дверью, пытаясь открыть ее.

   Сердце у бедного Тимоши сжалось, потом громко стукнуло, потом вдруг совсем замерло и, наконец, будто сорвалось и начало стучать, как пулемет. Но все же он ясно уже понимал, что никто ему не поможет на этом острове, - надеяться можно было только на  себя самого.

   Первым делом надо было что-то делать с Желтеньким. Тот совсем потерялся от страха и, пока Тимоша заставлял его встать и тащил в ванную, не отнимал рук от лица и только бормотал свое: "Не виноват... я не виноват..."

   Они были почти одинакового роста, так что желтая куртка пришлась Тимоше как раз впору. Для полного правдоподобия он натянул еще и кепочку и, заперев Желтенького в ванной, побежал открывать - звонок дребезжал уже третий раз.

   - Рры-ы! Ррр-ы! - доктор Плюс, переступая порог, вытянул руки вперед и растопырил пальцы, как когти. - Что, испугался?

   И он снова залился  безудержным смехом.

   "Все же лучше он, чем удав", - успел подумать Тимоша.

   Доктор Плюс на секунду онемел, уставясь на него с изумлением, потом похлопал по плечу и сказал:

   - А ты, я вижу, тоже шутник.

   "Где уж мне, - спохватился Тимоша, - разве можно кому-нибудь равняться с таким великим шутником, как доктор Плюс".

   - Ну уж, ну уж... Бывает, конечно, пошутишь удачно, - сказал доктор Плюс, самодовольно поглаживая себя по животу. - Слушал сегодня вечернюю передачу? Помнишь, там этот говорит: "Кто не спрятался, я не виноват? А? Моя идея.

   - Да, в кафе все ужасно смеялись, - сказал Тимоша.

   - В том-то и дело, что не все, - вздохнул доктор Плюс. - Не все! - и он стукнул кулаком по стене. - Такие зануды есть еще на свете - ничем их не проймешь. Чувства юмора ни вот столько. Знаешь анекдот про мыло? Ну, как один сидит на улице, ест мыло, а другой ему говорит: "Что ты делаешь, тебя же вырвет?" А тот... гы-гы-гы... а тот... хи-хи - "попробуй, говорит, вырви!"

   - Ха-ха, - с трудом выжал из себя Тимоша.

   - Так, представляешь, - отсмеявшись, продолжал доктор Плюс, - этот тощий дурак Минус хоть бы усмехнулся, хоть бы из вежливости. Нет, ни за что. Эх, много бы я дал, чтобы поглядеть, как он сегодня кувырнулся. Воображаю... га-га-га... воображаю, какая у него была при этом рожа! - он снова затрясся, заколыхался, зашелся в смехе и, отирая слезы, добавил:

   - Нет, этот преступник - он вполне! вполне заслужил свою легкую смерть.

   "Начинается пожар, домик загорелся", - попробовал думать Тимоша, но понял, что от волнения он совсем не может управлять своими мыслями, - какой-то упрямо честный голос в его голове каждый раз прибавлял к слову "пожар" слово "враки".

   - А я тоже знаю анекдот, - ляпнул он, чтобы оттянуть время.

   - Ну-ка, - оживился доктор Плюс.

   - Один приходит в театр и говорит: дайте мне билет...

   - Ну?

   - А ему говорят: "Билеты только в ложу".

   - Так, уже смешно...

   - Он купил билет, пошел на улицу и сел в лужу.

   - В лужу? - доктор Плюс застыл на несколько мгновений, выпучив глаза, потом вдруг хлопнул Тимошу по плечу и закатился таким хохотом, что задребезжали стекла в окне. Пока он хохотал, кот злобно шипел на Тимошу, выгибал спину, скреб пол когтями и натягивал ленту. И тут Тимоша понял: этот мерзкий котище, этот дрессированный сыщик упрямо тащил своего веселого хозяина в сторону ванной. Ой, как, наверное, быстро кончится докторское веселье, если он поймет, кто стоит перед ним в желтой курточке!

   - Да-а, вот это анекдот так анекдот, - говорил тем временем доктор Плюс. - Слышал, котюня! Ему в ложу, а он - в лужу. О-хо-хо-хо! Да куда ты все меня тянешь? Что-то ты, парень, не нравишься моему котюне - гляди, как он на тебя смотрит.

   Все еще похохатывая, он двинулся вслед за котом.

   У Тимоши похолодели ноги.

   Сейчас откроется дверь, огромный доктор увидит спрятанного Желтенького и все поймет с первого взгляда. Конец! Но в тот момент, когда кот уже клал лапы на дверную ручку, в Тимошиной голове мелькнула спасительная идея.

   - А я знаю! - закричал он. - Я знаю, чего ему хочется. Кис-кис-кис. Иди сюда. На, на...

   И он достал из кармана пузырек с валерьянкой.

   Кот недоверчиво покосился на него, но, услышав манящий запах разливаемой по полу жидкости, повернул от двери, облизнулся и начал лакать.

   Через минуту в домике творилось нечто невообразимое.




 

   Опьяневший кот прыгал со стола на шкаф, со шкафа на спину доктора Плюса, со спины - на пол, и снова на стол, и снова на шкаф - по кругу. При этом он во все горло мяукал какую-то свою кошачью песню. Доктор, пытаясь поймать его, опрокидывал мебель, хохотал, грозился, бросался за ним, как вратарь, но кот ловко уворачивался. В то же время на улице раздался визг, рев, рычание, и на поляну выкатился клубок передравшихся между собой зверей. Лев, раньше причесанный на косой пробор, а теперь совершенный растрепа, промчался огромными прыжками, спасаясь от града пустых бутылок, которыми забрасывали его три обезьяны. Медведь волок клетку с запершимся в ней сторожем. Вдоль улицы летела сова и методически разбивала фонарь за фонарем - чтоб не портили ей зрение. Наконец доктор Плюс схватил кое-как своего кота и, зажав его, распевающего, под мышкой, выскочил на улицу и принялся ногами расшвыривать  дерущихся. Звери бросились от него наутек - постепенно шум стал удаляться все дальше и дальше. Когда же стихло, Тимоша запер дверь и, совершенно обессиленный, опустился на пол.



 

   Но тут до него донеслось странное бульканье.

   Он бросился к ванной комнате, распахнул дверь - бульканье доносилось из-под пышной пены, заполнившей ванну до краев. Тимоша запустил туда обе руки и с трудом вытащил Желтенького на поверхность - тот уже почти совсем задохся.

   - На тридцать шестом километре... Все как в задании... Сплошной дрыбадан... Я не виноват, - бормотал он.

   Пришлось накапать ему остатки валерьянки - только после этого он немного успокоился и позволил уложить себя в постель.