Ветер в гриве коня
Рисунок Н. Федорова
Виктор КРЮЧКОВ
Поспевали яблоки. Внизу, в синеватой долине, наполненной солнцем, яблоки наливаются в июле, а среди скал, в поселке Мин-Куш, яблок жди только в сентябре. Солнца в Мин-Куше вдоволь, но внезапно сорвется студеный ветер с гор, ребристые и острозубые скалы за ночь покрываются инеем. Зато яблоки в Мин-Куше особенные: крепкие, хрустящие.
- Туратбек! Туратбек! Нам письмо! - кричит Максат и неуклюже, по-утиному бежит к брату. Максат и Туратбек погодки. Туратбек старший, и Максат относится к нему с почтением, шага не сделает без старшего брата.
- От кого письмо? - стараясь казаться невозмутимым, спрашивает Туратбек.
- Откуда я знаю? - Запыхавшийся Максат протягивает брату письмо.
- Пора бы знать. На каждом письме ставится штемпель той почты, откуда оно отправлено. Вот видишь, написано: "Дыйкан".
- От дяди Токтогула! Прочтем? - Узкие глазки Максата светятся любопытством. Туратбеку тоже хочется вскрыть письмо и узнать, что пишет мамин родственник из долины, дядя Токтогул, но он с достоинством прячет письмо и отвечает брату с укоризной:
- Разве оно тебе адресовано? Написано: "Абдакадыровой саламат" - маме, значит.
Мама придет только к ужину. К ее приходу Туратбек и Максат должны сделать уроки. Они решают задачи и поглядывают на сервант, где лежит голубоватый конверт из Дыйкана.
Мама возвращается вместе с отцом, он помогает нести стопку тетрадей маминых учеников.
- Нам письмо! - кричит Максат. - От дяди Токтогула!
- Что же там написано?
- Оно маме адресовано, мы его не читали.
- Правильно, вы у нас воспитанные сыновья.
Мама протягивает письмо отцу.
- Прочти, пожалуйста, а я займусь ужином.
Папа читает громко, чтобы маме на кухне было слышно.
- Саламат, ты слышишь? Твой брат приглашает нас на выходной в долину! У них будет байга. Как же я давно не бывал на байге! Поедем?
Байга - это соревнования конников, праздник. Он проводится в дыйканском колхозе осенью, когда собран урожай и людям хочется встряхнуться, повеселиться после трудной жатвы. Туратбек с Максатом уже бывали на байге. Но Туратбек постеснялся тогда попросить, чтобы его посадили в седло. А может, струсил? Но это было давно, прошлой осенью...
- Отец, скажи, мне разрешат участвовать в байге? - спрашивает Туратбек.
- Тебе уже десять лет, давно бы мог скакать по степи, если бы мы жили в долине.
- Но у меня нет коня.
- Попросим коня у дяди Туратбека. Он тебя любит, постарается для племянника. А ты, Максат, хочешь на байгу?
- Хочу. Но только посмотреть, - чистосердечно признается Максат.
Максат ленив и трусоват, и отец обеспокоен этим.
- Знаешь, сколько мне было лет, когда меня впервые посадили на коня? Три года!
- И ты не свалился?
- Вцепился в гриву и поскакал. Еле оторвали меня от коня, до того испугался.
- Все-таки испугался? - оживляется Максат.
- Еще бы! Три года не то, что десятый...
- Для байги костюм наездника нужен, - заявляет Туратбек и с надеждой смотрит на маму.. - Не садиться же мне в седло в школьной форме!
Мама успокаивает Туратбека.
- Сейчас пороюсь в шкафу, лежит где-то папин ак-калпак.
- Чиптама нужна, брюки вышитые.
- Жилетку придется шить. И орнамент на брюках я вышью, если тебе так хочется.
О чем говорит мама? Хочется ли? Да он готов пешком сбежать по каменистой дороге в долину, вскочить на резвого, красивого коня и поскакать в степь в расшитых брюках, белом ак-калпаке с черным и красным кантом.
Но какой конь достанется ему на байге? Вдруг необъезженный? Вскинется на дыбы, подбросит, и полетит он кубарем всем на потеху, так, что искры из глаз посыплются.
Нет, такое допустить невозможно! Туратбек захватит на байгу полный карман сахара; кони ценят уважительное к ним отношение. Он не будет хлестать коня ременной камчой, кони сами знают, как им скакать. Туратбек припадет к гриве коня и шепнет на ухо: "Помоги, для меня это первая байга, самая важная. Я не хочу быть последним!" Злому конь не поможет, а друга выручит.
Наконец, в выходной, когда снежные вершины гор порозовели, Туратбек с Максатом набрали полную корзину уже поспевших яблок для дяди Токтогула. И Туратбек нарядился для байги.
О том, что в Дыйкане будет байга, можно было догадаться по вереницам машин и всадников, которые съезжались в долину, где уже шумели оркестры, дымились жаровни и на высоких шестах развешаны были разноцветные нарядные ленты. Взволнованные люди похлопывали по бокам лошадей, заключали пари. Байга есть байга - шумная, радостная и тревожная для тех, кто хочет выиграть.
Дядя Токтогул, его сыновья Кубат и Ирис и бойкая сестренка Талайгуль давно поджидали гостей. Расспросили друг друга о здоровье, о погоде в горах, отведали яблок из Мин-Куша. И дядя Токтогул сразу же повел Туратбека выбирать коня - по наряду племянника догадался о его намерении участвовать в соревнованиях. Туратбек заметил, что юные джигиты снисходительно оглядели его нарядный костюм: хорош, мол, у тебя ак-калпак, но каков ты будешь в седле?
- Не подведи меня, племянник, - шепнул дядя на ухо, - я расписал всем, что в Мин-Куше ты первый джигит. Конь у тебя будет хороший. Серый с белой отметиной на лбу. Зовут Кёк-Ат. Сейчас я тебя с ним познакомлю.
Кёк-Ат на вид казался смирным, не шелохнулся, когда Туратбек провел рукой по его жесткой черной гриве. Покосился плутоватым глазом, намекая наезднику, чтоб не скупился на сахар, если хочет погарцевать на виду у всего поселка.
Туратбек вынул из кармана сахар и крепкое минкушское яблоко, протянул коню. Тот широко раздул ноздри, понюхал яблоко, потом оскалил зубы, словно засмеялся: это что же, розыгрыш?
- Ешь, Кёк-Ат. Ты еще таких не пробовал, - посоветовал Туратбек.
И вот ударил гонг.
- Объявляется первый заезд! - возвестил в мегафон глашатай и перечислил фамилии юных наездников. Туратбек нагнулся к жесткой гриве, спрятал разгоряченное лицо, вложил кусочек сахара во влажные губы коня. Тот уже нетерпеливо переступал ногами.
- Спокойно, спокойно... Если проиграем, то на будущий год еще раз попробуем. Ты меня только из седла не выброси, прошу тебя, Кёк-Ат!
Стартовый пистолет щелкнул. Семеро участников забега с гиком и улюлюканьем ударили своих коней, и байга началась! Люди вокруг закричали, подбадривая тех, за кого болели, и Туратбек отпустил поводья, надеясь на проворство коня. Вперед, Кёк-Ат! Пусть мы задержались на старте, но еще не все потеряно. Впереди степь, простор, ветер!
Каменистая степь широкой лентой летела навстречу. Надо слиться с конем, не выпустить из вида своих соперников и главное не упасть. Если он удержится в седле, это и будет для него победой. Маленькой, но победой.
Кёк-Ат несся, прижав черные уши, и мальчик пригнулся к его косматой гриве. Конь понял, что ему доверяют и все будет ззависеть от его резвых ног, от его скорости. И Кёк-Ат скакал как только мог быстро.
Круг, еще один круг. Туратбек не различал лица людей. Они похожи на новогодние конфетти: белые, красные, желтые. Туратбек знает, что за ним следят родные глаза, он даже услышал отчаянный вопль Максата. Впереди в клубах желтой пыли скачет впившийся в гриву коня маленький мальчишка в фиолетовом ак-калпаке. Хватит ли сил его настичь?..
Нет, не первым, но и не последним пришел он к финишу. Но конь не сбросил его! Они подружились! Спасибо, дружище Кёк-Ат, ты свое дело знаешь...
После бешеной скачки у Туратбека не было даже сил слезть с лошади. Он увидел, что к нему бегут родители, дядя, а впереди всех Максат. Умеет он бегать, когда захочет! Туратбек напряг всю свою волю, чтобы спокойно и с достоинством соскользнуть из седла. Сердце его колотилось, но он небрежно бросил поводья Максату:
- Подержи!
Брат недоверчиво покосился на лошадь, но поводья взял. Туратбек достал из кармана кусочек сахара и таким хозяйским жестом вложил его в губы коня, что дядя Токтогул даже крякнул от удивления.
Все похлопывали Кёк-Ата по влажным, вспотевшим бокам, говорили ласковые слова, хвалили.
- Поводи его, поводи, пусть успокоится, - сказал отец Максату, вспоминая волнения своей первой байги.
Осмелевший Максат вдруг спросил:
- А мне можно на коня забраться?
Старший брат стащил с себя потемневший от пота и пыли ак-калпак, вытер рукавом белой рубашки красное лицо и нахлобучил ак-калпак на Максата.
- Я не заберусь один, помоги, - попросил Максат.
- Сам забирайся.
- Тебе дядя Токтогул помогал, я видел.
- И тебя посажу, - засмеялся дядя, - а на следующий год милости прошу на байгу.
Максат, красный от удовольствия, медленно поехал вдоль луга.
- Дядя Токтогул, записывай! Я уже не боюсь лошадей, - крикнул он, удаляясь.
Отец довольно хлопнул родственника по широкой спине.
- Ну как, Токтогул, не перевелись джигиты на киргизской земле?
Оглянулся, поискал глазами старшего сына и увидел его в стороне на краю луга, распластанным на земле. Побежал к мальчику:
- Ты что, сынок, тебе плохо?
- Нет, мне хорошо, очень хорошо, - не поднимаясь, ответил Туратбек. - Устал немного... Послушай, отец, как от конского топота звенит земля. Как в Мин-Куше, когда падают яблоки...
- Туратбек! Туратбек! Нам письмо! - кричит Максат и неуклюже, по-утиному бежит к брату. Максат и Туратбек погодки. Туратбек старший, и Максат относится к нему с почтением, шага не сделает без старшего брата.
- От кого письмо? - стараясь казаться невозмутимым, спрашивает Туратбек.
- Откуда я знаю? - Запыхавшийся Максат протягивает брату письмо.
- Пора бы знать. На каждом письме ставится штемпель той почты, откуда оно отправлено. Вот видишь, написано: "Дыйкан".
- От дяди Токтогула! Прочтем? - Узкие глазки Максата светятся любопытством. Туратбеку тоже хочется вскрыть письмо и узнать, что пишет мамин родственник из долины, дядя Токтогул, но он с достоинством прячет письмо и отвечает брату с укоризной:
- Разве оно тебе адресовано? Написано: "Абдакадыровой саламат" - маме, значит.
Мама придет только к ужину. К ее приходу Туратбек и Максат должны сделать уроки. Они решают задачи и поглядывают на сервант, где лежит голубоватый конверт из Дыйкана.
Мама возвращается вместе с отцом, он помогает нести стопку тетрадей маминых учеников.
- Нам письмо! - кричит Максат. - От дяди Токтогула!
- Что же там написано?
- Оно маме адресовано, мы его не читали.
- Правильно, вы у нас воспитанные сыновья.
Мама протягивает письмо отцу.
- Прочти, пожалуйста, а я займусь ужином.
Папа читает громко, чтобы маме на кухне было слышно.
- Саламат, ты слышишь? Твой брат приглашает нас на выходной в долину! У них будет байга. Как же я давно не бывал на байге! Поедем?
Байга - это соревнования конников, праздник. Он проводится в дыйканском колхозе осенью, когда собран урожай и людям хочется встряхнуться, повеселиться после трудной жатвы. Туратбек с Максатом уже бывали на байге. Но Туратбек постеснялся тогда попросить, чтобы его посадили в седло. А может, струсил? Но это было давно, прошлой осенью...
- Отец, скажи, мне разрешат участвовать в байге? - спрашивает Туратбек.
- Тебе уже десять лет, давно бы мог скакать по степи, если бы мы жили в долине.
- Но у меня нет коня.
- Попросим коня у дяди Туратбека. Он тебя любит, постарается для племянника. А ты, Максат, хочешь на байгу?
- Хочу. Но только посмотреть, - чистосердечно признается Максат.
Максат ленив и трусоват, и отец обеспокоен этим.
- Знаешь, сколько мне было лет, когда меня впервые посадили на коня? Три года!
- И ты не свалился?
- Вцепился в гриву и поскакал. Еле оторвали меня от коня, до того испугался.
- Все-таки испугался? - оживляется Максат.
- Еще бы! Три года не то, что десятый...
- Для байги костюм наездника нужен, - заявляет Туратбек и с надеждой смотрит на маму.. - Не садиться же мне в седло в школьной форме!
Мама успокаивает Туратбека.
- Сейчас пороюсь в шкафу, лежит где-то папин ак-калпак.
- Чиптама нужна, брюки вышитые.
- Жилетку придется шить. И орнамент на брюках я вышью, если тебе так хочется.
О чем говорит мама? Хочется ли? Да он готов пешком сбежать по каменистой дороге в долину, вскочить на резвого, красивого коня и поскакать в степь в расшитых брюках, белом ак-калпаке с черным и красным кантом.
Но какой конь достанется ему на байге? Вдруг необъезженный? Вскинется на дыбы, подбросит, и полетит он кубарем всем на потеху, так, что искры из глаз посыплются.
Нет, такое допустить невозможно! Туратбек захватит на байгу полный карман сахара; кони ценят уважительное к ним отношение. Он не будет хлестать коня ременной камчой, кони сами знают, как им скакать. Туратбек припадет к гриве коня и шепнет на ухо: "Помоги, для меня это первая байга, самая важная. Я не хочу быть последним!" Злому конь не поможет, а друга выручит.
Наконец, в выходной, когда снежные вершины гор порозовели, Туратбек с Максатом набрали полную корзину уже поспевших яблок для дяди Токтогула. И Туратбек нарядился для байги.
О том, что в Дыйкане будет байга, можно было догадаться по вереницам машин и всадников, которые съезжались в долину, где уже шумели оркестры, дымились жаровни и на высоких шестах развешаны были разноцветные нарядные ленты. Взволнованные люди похлопывали по бокам лошадей, заключали пари. Байга есть байга - шумная, радостная и тревожная для тех, кто хочет выиграть.
Дядя Токтогул, его сыновья Кубат и Ирис и бойкая сестренка Талайгуль давно поджидали гостей. Расспросили друг друга о здоровье, о погоде в горах, отведали яблок из Мин-Куша. И дядя Токтогул сразу же повел Туратбека выбирать коня - по наряду племянника догадался о его намерении участвовать в соревнованиях. Туратбек заметил, что юные джигиты снисходительно оглядели его нарядный костюм: хорош, мол, у тебя ак-калпак, но каков ты будешь в седле?
- Не подведи меня, племянник, - шепнул дядя на ухо, - я расписал всем, что в Мин-Куше ты первый джигит. Конь у тебя будет хороший. Серый с белой отметиной на лбу. Зовут Кёк-Ат. Сейчас я тебя с ним познакомлю.
Кёк-Ат на вид казался смирным, не шелохнулся, когда Туратбек провел рукой по его жесткой черной гриве. Покосился плутоватым глазом, намекая наезднику, чтоб не скупился на сахар, если хочет погарцевать на виду у всего поселка.
Туратбек вынул из кармана сахар и крепкое минкушское яблоко, протянул коню. Тот широко раздул ноздри, понюхал яблоко, потом оскалил зубы, словно засмеялся: это что же, розыгрыш?
- Ешь, Кёк-Ат. Ты еще таких не пробовал, - посоветовал Туратбек.
И вот ударил гонг.
- Объявляется первый заезд! - возвестил в мегафон глашатай и перечислил фамилии юных наездников. Туратбек нагнулся к жесткой гриве, спрятал разгоряченное лицо, вложил кусочек сахара во влажные губы коня. Тот уже нетерпеливо переступал ногами.
- Спокойно, спокойно... Если проиграем, то на будущий год еще раз попробуем. Ты меня только из седла не выброси, прошу тебя, Кёк-Ат!
Стартовый пистолет щелкнул. Семеро участников забега с гиком и улюлюканьем ударили своих коней, и байга началась! Люди вокруг закричали, подбадривая тех, за кого болели, и Туратбек отпустил поводья, надеясь на проворство коня. Вперед, Кёк-Ат! Пусть мы задержались на старте, но еще не все потеряно. Впереди степь, простор, ветер!
Каменистая степь широкой лентой летела навстречу. Надо слиться с конем, не выпустить из вида своих соперников и главное не упасть. Если он удержится в седле, это и будет для него победой. Маленькой, но победой.
Кёк-Ат несся, прижав черные уши, и мальчик пригнулся к его косматой гриве. Конь понял, что ему доверяют и все будет ззависеть от его резвых ног, от его скорости. И Кёк-Ат скакал как только мог быстро.
Круг, еще один круг. Туратбек не различал лица людей. Они похожи на новогодние конфетти: белые, красные, желтые. Туратбек знает, что за ним следят родные глаза, он даже услышал отчаянный вопль Максата. Впереди в клубах желтой пыли скачет впившийся в гриву коня маленький мальчишка в фиолетовом ак-калпаке. Хватит ли сил его настичь?..
Нет, не первым, но и не последним пришел он к финишу. Но конь не сбросил его! Они подружились! Спасибо, дружище Кёк-Ат, ты свое дело знаешь...
После бешеной скачки у Туратбека не было даже сил слезть с лошади. Он увидел, что к нему бегут родители, дядя, а впереди всех Максат. Умеет он бегать, когда захочет! Туратбек напряг всю свою волю, чтобы спокойно и с достоинством соскользнуть из седла. Сердце его колотилось, но он небрежно бросил поводья Максату:
- Подержи!
Брат недоверчиво покосился на лошадь, но поводья взял. Туратбек достал из кармана кусочек сахара и таким хозяйским жестом вложил его в губы коня, что дядя Токтогул даже крякнул от удивления.
Все похлопывали Кёк-Ата по влажным, вспотевшим бокам, говорили ласковые слова, хвалили.
- Поводи его, поводи, пусть успокоится, - сказал отец Максату, вспоминая волнения своей первой байги.
Осмелевший Максат вдруг спросил:
- А мне можно на коня забраться?
Старший брат стащил с себя потемневший от пота и пыли ак-калпак, вытер рукавом белой рубашки красное лицо и нахлобучил ак-калпак на Максата.
- Я не заберусь один, помоги, - попросил Максат.
- Сам забирайся.
- Тебе дядя Токтогул помогал, я видел.
- И тебя посажу, - засмеялся дядя, - а на следующий год милости прошу на байгу.
Максат, красный от удовольствия, медленно поехал вдоль луга.
- Дядя Токтогул, записывай! Я уже не боюсь лошадей, - крикнул он, удаляясь.
Отец довольно хлопнул родственника по широкой спине.
- Ну как, Токтогул, не перевелись джигиты на киргизской земле?
Оглянулся, поискал глазами старшего сына и увидел его в стороне на краю луга, распластанным на земле. Побежал к мальчику:
- Ты что, сынок, тебе плохо?
- Нет, мне хорошо, очень хорошо, - не поднимаясь, ответил Туратбек. - Устал немного... Послушай, отец, как от конского топота звенит земля. Как в Мин-Куше, когда падают яблоки...
в форматах PDF и ЕХЕ:
