Юные матадоры из Арля
Юные матадоры из Арля
Курцио Франки
Рисунки В. Орлова
Подумайте, какая это мужественная профессия: быть матадором, один на один сражаться с разъяренным быком!
Наверное, надо быть большим мастером, чтобы выйти на корриду – так называют в Испании, на родине этого необычного состязания, бой быков?
А вот во французском городе Арле этой любопытной профессией овладели обыкновенные... мальчишки. Да и девочки тоже.
Не верите?
Прочитайте очерк итальянского журналиста Курцио Франки, который побывал в Арле и так удивился увиденному, что сразу взялся за перо.
Правда, Курцио Франки заметил, что арльские ребятишки выходят на бой быков не только для того, чтобы посостязаться в ловкости. За это, оказывается, платят деньги. А лишний франк – помощь семье...
Во французском городе Арле в воскресенье рано утром тщательно огораживают перекрестки улиц, ведущих от предместья Арля к городской арене. К часам десяти сюда подъезжает громадный фургон, сквозь решетчатые дверцы которого просовываются внушительные бычьи рога. У въезда в город фургон останавливается, раздается барабанная дробь, и особый глашатай объявляет: "Сегодня в два часа дня состоится бой быков!" После этого городок преображается. Там и сям кучки людей. Они возбуждены, они озабочены, они спорят до хрипоты.
– Какими нынче окажутся быки?
– Наверное, разъярены, в эту пору в городе тучи мух!
– Привезли шесть быков, я сам видел! Их отловили только вчера, они еще ни разу не выходили на арену.
В два часа дня все места за ограждением арены заполнены до отказа. Нет там только мальчишек. Мальчишки сегодня не зрители, они – главные действующие лица и готовятся бросить быкам свой вызов. Торжественно звучит труба – это значит, быки были выпущены из фургона. В ярости устремляются они по узким улочкам городка. Перед ними несутся стайки мальчишек, заманивая быков все ближе к арене. Сейчас необыкновенная коррида начнется. Вот уже быки и мальчишки смешались в общую группу; мальчишки лавируют, извиваются, словно угри, и, наконец, один за другим, увертываясь от грозных рогов, перепрыгивают через ограждение – тут они в безопасности.
А быки? А быки теперь предоставлены самим себе. Впрочем, нет, на арене появляется укротитель, или, вернее, укротительница – обыкновенная пятнистая буренка. Позванивая колокольчиком, она без труда убеждает даже самых строптивых быков последовать за ней в ториль – тесный загон, расположенный под трибунами. Пятиминутная передышка. Воспользуемся же ею, чтобы задать мальчишкам два-три вопроса.
– Что заставляет вас любить такой в общем-то небезопасный спорт?
– Понимаете, – отвечает худой черноглазый паренек, сверкая улыбкой, – иногда к нам в Прованс приезжают прославленные матадоры, твкие как Эль Кордобес или Апарисьо. И все мы мечтаем стать когда-нибудь такими же искусными, как они... ну, и, конечно, зарабатывать, как они, – заканчивает он не без смущения.
Другой паренек, лет пятнадцати, серьезный и сдержанный, на секунду задумывается.
– Я не знаю зверя сильнее быка, – наконец произносит он. – Для меня бык – это дикие силы природы, и каждый, кто чувствует себя мужчиной, – тут в голосе его слышится гордость, – испытывает желание утвердить свое превосходство, сломить эти силы. Наверное, основная причина – эта.
– А неосновная?
– Немного заработать...
Я подхожу к долговязому франтоватому подростку, к куртке которого приколот значок в виде спутника, и знакомлюсь. Паренька зовут Расель Гамба, он провансальский цыган и квартирует не в самом Арле, а в палаточном цыганском городке – во Франции цыгане еще живут тою вольной кочевой жизнью, какую вели их древние предки. Спрашиваю Раселя, примет ли он участие в играх с быками.
– Непременно, – с гордостью отвечает он. – Моя "специальность" – бассейн. Каждое воскресенье я приношу домой тридцать-сорок франков...
– Это верно, он ныряет лучше всех, – подтверждают мальчишки, собравшиеся вокруг нас. – И может просидеть под водой целую минуту!
– Как же устроен ваш бассейн? И как туда попадает бык? – интересуюсь я.
– Да вот же он, – снисходительно объясняет цыган. – Его как раз собирают. Соединяют вместе прессованные соломенные плиты, обтянутые водонепроницаемой материей – видите? Уже готово! Сейчас пустят воду.
Действительно, прямо на наших глазах бассейн, этакая кадушка пять на пять метров, наполняется водой. Глубина небольшая, сантиметров семьдесят – и захочешь, так не утонешь.
– Когда быка выпустят на арену, нужно заманить или загнать его в воду. Кто сделает это первым, получает премию, – Расель объясняет, словно заправский гид. – А когда бык в воде, нужно выкупаться вместе с ним. Но если бык тебя увидит – беда: он непременно подденет тебя рогами. И поэтому приходится подкрадываться к нему сзади. Подкрадешься, плюх в воду с головой – и сиди, сколько хватит дыхания. Потом выскочишь и бежишь за премией. Только вот иногда трудновато бывает загнать быка в воду – на это отпускается всего-навсего пятнадцать минут, и ни секунды больше. Каких только трюков не приходится пускать в ход!
Рассказывая, цыган воодушевляется, глаза у него горят, и я понимаю, что дело здесь не только в деньгах, мальчишеское честолюбие тоже чего-нибудь да стоит!
Час открытия состязаний близится. Уже карета скорой помощи тихонько подкатывает к главным воротам – во время состязаний может случится всякое...
Из репродуктора несется бодрый испанский марш. Публика нетерпеливо аплодирует. Звучит сигнал фанфары.
Взгляды всех устремлены на двери ториля. Секунда – и двери распахиваются. Еще секунда – и, словно пушечное ядро, на арену с топотом вылетает бык. Диктор объявляет, что сорвавший первую кокарду (так называется лоскут материи, прикрученный шпагатом к рогам быка) получает три франка премии. Но три франка – это лишь начало. Если бык достаточно зол и опасен, публика, войдя в азарт, устраивает складчину, и величина премии может достичь и трехсот, и четырехсот франков.
Однако, внимание! Ребята – участники состязания – выстроились за барьером, ограждающим арену. Один полез было через барьер, но бык тут же атакует его. Приходится давать задний ход. И тогда по сигналу на арену выскакивает сразу человек пятьдесят мальчишек. Сбитый с толку бык шарахается к середине арены и бестолково кружится на месте.
"Премия за первую кокарду повышена до пятнадцати франков!" – слышится из громкоговорителя.
Кто-то пытается подобраться к быку сзади, бык молниеносно оборачивается и, взяв с места в галоп, бросается на смельчака. В последнюю долю секунды тот успевает перемахнуть через барьер. Слышится деревянный стук – это бык боднул доски барьера.
Тогда двое других пареньков пускаются на хитрость. Один начинает подманивать быка, и когда тот оборачивается, второй заходит сзади и, изловчившись, касается бычьего лба. Кокарда, правда, остается на своем месте, но публика все равно аплодирует. Премия повышается до двадцати четырех франков.
"Э, – скажете вы, – легко быть храбрецом, когда знаешь, что рога у быка не так остры, как это бывает на настоящих корридах!"
Что правда, то правда, здесь быкам надевают на рога металлические шарики. Но, во-первых, их надевают не всем быкам. Во-вторых, получить удар такими шариками тоже не слишком приятно. Сильный ушиб, а то и перелом ребра обеспечен!
Вот, наконец, одному из матадоров удается разорвать веревку, на которой держится кокарда. Правда, кокардой он так и не завладел. Ему-то и достаются заслуженные аплодисменты и... двадцать франков премии. А на арену выбегают четверо мальчишек и, став друг против друга, с четырех концов кричат на быка. Он в недоумении озирается, а тем временем пятый, зайдя сзади, срывает, наконец, желанную кокарду. Премию – она уже достигла сорока пяти франков, он поделит с пришедшими ему на помощь приятелями. Фанфара играет отбой, двери ториля распахиваются, и бык, мигом утратив боевой пыл, трусцой устремляется в открывшийся проход.
Пока к "бою" готовят следующего быка, я оглядываю трибуны. Мое внимание привлекает компания парней, одетых во все белое. Я подзываю одного – блондина лет восемнадцати.
– Те, кто одеты в белые рубашки и брюки, – это, так сказать, профессионалы, – рассказывает он мне на провансальском наречии. – Сначала состязания были для нас просто развлечением, а потом увидели, что за это неплохо платят. Мало-помалу это стало для нас работой. Да, кое-чем рискуешь, вы правы. Нам дают работать только с самыми злыми быками. И никаких металлических шариков! Страховку нам не выплачивают, так что лечиться, в случае чего, приходится за свой счет. Да только об опасности как-то не думается... Втянулись!
Снова заливается фанфара, и из ториля появляется громадное, великолепное животное, сплошной клубок нервов и мускулов. Оголенные рога выставлены вперед, словно два штыка. Парни в белом принимаются за дело. Сейчас они покажут, как нужно по-настоящему играть с быком!
Это и в самом деле отчаянные ребята! Они подпускают быка сантиметров на тридцать, потом одним прыжком перелетают через барьер. Не проходит и пяти минут, как кокарда сорвана. Герой получает сто пятьдесят франков. Тут же другой парень срывает остаток веревки, и ему достается сто франков. А бык? Он развенчан, и остается только загнать его в ториль. Но он вовсе не расположен покидать арену! И лишь когда появляется давешняя буренка с бубенцом, бык утихомиривается и, пофыркивая, плетется в ториль, положив голову ей на холку.
– Следующий бык предназначен для любителей. Рога защищены шариками! – объявляет диктор.
Любители, десятка два мальчишек, уже поджидают на арене. Бык вылетает, словно пуля, и сразу же бросается на одного из "матадоров". Тот несется к барьеру, но бык оказывается проворнее. Раз! Он поддевает паренька рогом и бросает его на арену. Тот пытается подняться и тут же получает еще один удар рогами. На помощь спешат профессионалы, они отвлекают быка криками, размахивают красными тряпками. Санитары поднимают пострадавшего и на носилках уносят его с арены. У него вывихнута рука и сломано ребро. Но он находит в себе силы подмигнуть мне и хрипловато (боль-то не шуточная) произносит:
– Как только поправлюсь, снова выйду на арену! Этот бык будет моим!
Страсти разгораются. Кокарда быка уже оценивается в восемьдесят франков. Однако проходят установленные пятнадцать минут, а кокарда целехонька. Бык покидает арену победителем. Мальчишки явно пали духом, и многие из них собираются домой.
Но вот объявлено, что следующий номер будет купание с быком в бассейне. Мой Расель встрепенулся, глаза у него загораются. Приветственно махнув мне рукой, он спешит на арену. Появляется бык – с шариками на рогах, но без кокарды. Мальчики подпускают его к себе, но теперь они уже не спасаются за барьером, они принимаются гонять быка вокруг бассейна, стараясь заманить его в воду. Бык в бешенстве бодает соломенные плиты, но тут же перед его мордой один из "купальщиков" старается отвлечь быка, не то он разнесет бассейн.
Цыган между тем входит в воду и подманивает быка. Бык прыгает в бассейн, но тут же выскакивает обратно. Однако он уже побывал в воде, и цыгану полагается премия в десять франков.
Бык же, поняв, что бассейн неглубок, перестает бегать вокруг. Теперь он гоняется за мальчишками прямо по воде, вздымая тучи брызг. Осталось самое главное – искупаться вместе с ним. Мальчишки стараются не выпускать быка из воды, а Расель, подкравшись к нему сзади, погружается в бассейн и на несколько секунд распластывается на дне. Заслышав плеск, бык оглядывется... но не видит ничего подозрительного – Расель уже под водой. Это – победа! Мокрый, но счастливый цыган выбирается из бассейна, он унесет домой целых пятьдесят франков.
Бык выполнил свое дело, но его оставляют на арене: еще не истекли положенные пятнадцать минут. Улыбчивый брюнет, с которым я беседовал, выходит на арену и размахивает большим красным полотнищем – ни дать ни взять настоящий матадор. Зрелище незабываемое. Парень серьезен и собран, как пружина. Он зовет быка; чтобы раздразнить его, притоптывает ногой, задорно покрикивая:
– Оле! Оле! Сюда!
Бык не заставляет себя просить. Он идет в атаку на красную тряпку. Вот до нее остался всего метр, и мальчишка делает тряпкой стремительный финт. А бык на всем ходу проносится мимо, едва не задев противника рогами. Мальчишка же не посторонился ни на сантиметр, даже не изменил положения ног. Бык атакует еще раз, потом еще. В четвертый раз матадор, словно издеваясь над быком, становится на одно колено. В этом положении он беззащитен, и если бык изберет мишенью его, дело плохо. Но и на этот раз бык пытается боднуть красную тряпку. Публика по заслугам награждает храбреца аплодисментами.
Провожаемый ими, мальчишка гордо, словно какой-нибудь Кордобес, удаляется с арены. Он показал мастерство, которое сделало бы честь и профессиональному матадору. Но профессиональный матадор получает за выступление десятки тысяч, мальчишка же рисковал жизнью просто так, из любви к искусству. Бык, дрожа от бешенства и обиды, всаживает рога в барьер. Он доведен до такого состояния, что никто больше, включая и "профессионалов", не осмеливается его дразнить. Корове-"укротительнице" с трудом удается увести его в ториль.
Чтобы доставить удовольствие самым юным любителям – да и любительницам тоже, – на арену выпускают теленка. Впрочем, не так уж он и безобиден, это скорее молоденький бычок. Он похрапывает, роет копытом землю и устрашающе поводит головой, на которой красуются заметные рожки. Вместе с мальчишками на арене появляется и множество девчонок в спортивных брюках. Каждый старается шлепнуть бычка по лбу – это как бы подготовительное упражнение, чтобы научиться срывать с рогов кокарду. Бычок не робкого десятка – своими обвязанными ватой рогами он сердито бодает воздух. Испуская радостные крики, ребята носятся вокруг него, уже не от страха, а тренировки ради они повторяют акробатические прыжки через барьер, совсем такие же, какие только что делали их старшие товарищи. Правда, кое для кого барьер чересчур высок, и тогда под него просто подлезают.
А пока разминаются эти будущие чемпионы корриды, я беседую с одним из ветеранов. Он сидит возле меня, неестественно вытянув ноги; рядом с ним о скамью оперта трость.
– Мальчишкой я был совсем, как они, – рассказывает он. Сначала тренировался на телятах, а в четырнадцать лет впервые вышел один на один с настоящим быком, без шариков на рогах. С того дня я и стал профессионалом. Мне везло, к двадцати восьми годам я уже заработал столько, что купил неподалеку клочок земли. Сейчас у меня маленькая ферма, я развожу племенных быков для корриды.
Я вопросительно взглянул на трость.
– Старая история, – сразу понял он. – Я хромаю уже десять лет. Как-то я вышел на арену в день своего рождения. А перед этим долго болел и был не в форме. Бык оказался проворнее меня: пока я перепрыгивал через барьер, он успел воткнуть рог мне в спину. Быка никогда не следует недооценивать, даже если он кажется кротким, как ягненок... Впрочем, – спохватился он, – вы все сможете увидеть своими глазами. Приезжайте как-нибудь ко мне на ферму. Только оставьте машину на шоссе ипозвоните мне из ближайшей телефонной будки. Я приеду за вами на джипе, потому что дорога ко мне лежит через луг, а на нем обычно пасутся мои быки...
Большое спасибо! После того, что я увидел сегодня, у меня нет особой охоты соваться на луг, на котором пасется пятьдесят диких быков!
Перевел с итальянского Ю. Ильин
Публ. в журнале "Костер" ("Пионер"?)
1970-е
_________________________
_________________________