Лев Разгон

ДЕРЗОСТЬ ВООБРАЖЕНИЯ

   Но вот из всех своих внуков эта властная и очень практичная женщина выделила Ивана и настояла, чтобы девятилетний Ваня (по деревенским понятиям почти полноценный работник) пошел учиться в сельскую школу. На что она рассчитывала, на что надеялась? На чудо: вдруг выбьется "в люди", станет приказчиком или конторщиком. А это уже жалованье, неслыханное для крестьянской семьи!
   Ученик Ваня Губкин не был свободен от крестьянского труда. И каждая минута, когда он не сидел за партой, отдавалась обычной крестьянской работе: в этой семье каждый твердо знал свои обязанности. Но зато уж на занятиях Губкин был первым. Его пристрастие к книге, трудолюбие и способности поражали не только Сперанского, но и тех инспекторов, которые наезжали в Поздняково проверять земскую школу. За три года учения Губкин перечитал все без исключения книги, которые были не только в школе, но и в селе. Узнав, что в соседней деревне есть еще не читанные им книги, в любую погоду отправлялся он туда. Ему давали книги, зная, что этот парнишка относится к ним как к великому сокровищу.
   Но не для того отрывался от работы крестьянский сын, чтобы научиться книги читать. Он должен получать от грамотности доход, а для этого надо учиться дальше. И учителя уговаривают властную бабушку отпустить мальчика в город. И бабушка дрогнула...
   Муром неподалеку - всего четырнадцать верст. Конечно, знакомых там нет. Но смотритель Муромского уездного училища, поразившийся на выпускном экзамене в поздняковской школе способностями и памятью ученика Вани Губкина, охотно принимает его в свою школу.
   Живет Ваня Губкин в подвале, у школьного сторожа. Еду ему приносят из дома, или же он сам за ней бежит: четырнадцать верст - не расстояние! А с третьего класса сам зарабатывает на питание репетиторством. Каждую свободную минуту читал. При сальной свечке, при керосиновой коптилке. Пока не почувствовал, что стал плохо видеть - нажил близорукость.
   Нелегко было вначале деревенскому мальчику в городской школе. Одет в поддевку, стрижен в скобку. Но скоро от Вани Губкина отстали: у парня оказались железные кулаки и совсем не кроткий нрав. А главное - первый ученик! Гордость учителей, и они демонстрируют его при каждом посещении начальства.
   В 1887 году Иван Губкин кончает городскую школу. Ему шестнадцать лет. Из них семь потрачены на учение.  Он не только грамотный, он очень хорошо знает арифметику.  Его возьмет  в конторщики любой муромский купец. Муром - богатый, купеческий город. На это и рассчитывала семья.
   Но у Губкина после семи лет учения осталось такое ощущение, будто его только поманили, только обещали что-то новое, неизвестное. И школьное начальство рекомендует: учись дальше, сможешь выучиться на учителя, приехать в деревню не мужиком, не приказчиком, а учителем, перед которым почтительно снимают шапку... И ему не надо теперь зависеть от помощи, он чувствует в себе достаточно сил, чтобы жить и учиться самостоятельно. Он верит в себя, в свое будущее! Вот только надо уговорить семью. Без ее разрешения, или, как говорили тогда, без ее "благословения", он не сможет сделать этого трудного шага.
   Нелегко уговорить бабку, родителей. Но они, наверное, пленились перспективой, что их Ванюша станет учителем, поселится в казенном доме с казенными дровами, и даже богатый человек в селе перед ним снимет шапку. И опять же: жалованье... Иван Губкин уезжает в учительскую семинарию в город Киржач Покровского уезда Владимирской губернии.
   Семинария небольшая: всего 80-90 человек. И учатся будущие учителя так, как это было, наверное, сто лет назад. Общежитие - большая казарма. Грязь, клопы  и тараканы, скудное керосиновое освещение. И жизнь казарменная: железная дисциплина, кондуит, злобные надзиратели.  Подъем в шесть утра, в свободные от занятий часы обязательное посещение церкви. Живут на стипендию - 6 рублей 67 копеек.
   В России самая глухая пора. Министр народного просвещения уже издал свой знаменитый циркуляр о "кухаркиных детях". Детям "низших сословий" незачем учиться в гимназиях, получать университетское образование. Для них достаточно знать грамоту, чтобы читать молитвенник. И учителей следует готовить таких, которые бы ничему другому и не умели учить. В программах учительской семинарии русская литература кончается Пушкиным. И такой он там тихий, приглаженный, верноподданный, со стихами про любовь и царские милости. Тургенев, Толстой, Достоевский отсутствуют не только в программах, но и в библиотеке. Надзиратели аккуратно обследуют жилье семинаристов в поисках "запретного". Под запретом Тургенев и Толстой, а Салтыков-Щедрин - просто нелегальщина!
   Да, время, кончно, тяжелое. Но Москва неподалеку, и, что бы ни придумывало начальство, книги проникают в семинарию. И любимым писателем семинариста Губкина становится как раз Салтыков-Щедрин. Губкин имеет в семинарии репутацию молчаливого, сторонящегося людей человека. Он помнит слова своего любимого писателя: "Одиночество дает человеку поблажку мыслить". Еще он научился у Салтыкова-Щедрина презирать пустяки, бояться тратить себя на никчемные дела. В одной из тетрадок, где он записывает конспекты, между цитатами из священного писания появляется запомнившаяся ему фраза из книги Салтыкова-Щедрина: "Пустяки - легчайшая форма жизни. В одних пустяках человек ощущает себя вполне легко. Перед ними одними он не чувствует надобности трусить, лицемерить, оглядываться в страхе по сторонам..."
   Как всегда бывало у Губкина, семинарское начальство его приметило. Учился Губкин так же отлично, как и везде, но чуть не вылетел из семинарии за вольнодумство, за найденные у него запретные книжки. У Ивана Губкина в аттестате пятерки по всем предметам. Только по поведению четверка. По тогдашним временам это почти "волчий билет".
   Билет-то "волчий", да ведь надо отрабатывать ежемесячную стипендию. Ивана Михайловича Губкина направляют учителем на родину - в Муромский уезд Владимирской губернии. Школа его в селе Карачарово. Село большое, знаменитое былиной об Илье Муромце.
   Иван Михайлович много и хорошо занимается своими учениками, очень много читает. Сейчас ему можно не бояться надзирателей. Активно работает Губкин в "комитете грамотности", устраивает в школе для крестьян села чтения с демонстрацией картин в "волшебном фонаре". К своему учительскому делу относится с той глубокой серьезностью, которая его отличала во всем, что бы он ни делал.
   Сельского учителя Ивана Михайловича Губкина любят его ученики, и он любит детей, считает свое дело не пустяковым.  А все же завел календарик и вычеркивает каждый прошедший день из тех пяти лет, которые обязан отработать после окончания семинарии в Карачаровской школе.
   Губкин мечтает учиться дальше. Где? Чтобы стать учителем в городской школе, надобно окончить учительский институт. Губкин решает ехать в столицу, в Петербург.
   Нет там ни одного знакомого, и никто не окажет помощи. Но он молод - двадцать четыре года, здоров, уверен в себе, а нуждой его испугать нельзя. Он уезжает и поступает в Петербургский институт.
   Ну, Петербург не Киржач! В его распоряжении знаменитые библиотеки, публичные лекции великих ученых, его новые друзья совершенно не похожи на тех, с кем он был знаком в своем Муромском уезде. Он знакомится со студентами, которые заняты революционной деятельностью.  Идеи марксизма увлекают его, горячат голову. Со всей страстью и свойственной ему деловитостью окунается Губкин в кипящую студенческую жизнь.
   Он, как и многие другие революционно настроенные студенты, преподает в вечерних рабочих школах на Шлиссельбургском тракте. Устраивает там литературные вечера, сам выступает с чтением стихов Некрасова, Омулевского, Михайлова... И почти всегда читает некрасовские строки:

Ну, пошел же, ради бога!
Небо, ельник и песок...

   Губкин занимается не только просветительством, но участвует и в гораздо более опасных делах: печатает прокламации о забастовках на петербургских заводах, ходит на занятия первых марксистских кружков - на все у него хватает сил и времени. Если бы еще не надо было тратить силы и время на то, чтобы добыть себе на скудный студенческий хлеб.



   В учительском институте не дают даже такой малой стипендии, какая была в учительской семинарии. На жизнь приходится зарабатывать самому. Но в Петербурге не просто заняться репетиторством - уж очень много конкурентов... И хотя Губкин - первоклассный репетитор, с большим педагогическим опытом, но в богатых семьях не самое лучшее впечатление производит этот мрачноватый студент с мозолистыми крестьянскими руками и неисправимым владимирским говорком на "о"... За три версты видно - деревенщина!
   Губкин с компанией таких же бедняков-студентов, как и он, нанимается переписывать отчеты для чиновников, исторические сочинения для бульварных газет, все, что попадалось.
   В 1896 году Губкин кончает Петербургский учительский институт. Как всегда, с отличием. И, как отличник, имеет право первым выбрать для работы школу. Губкин выбирает Петербургское четырехклассное городское училище. Он преподает там предметы, которые особенно любит: ботанику, зоологию, минералогию, начала физики.
   Ну вот, кажется, и достиг человек всего, чего хотел, к чему стремился. И даже больше того! Он учитель в столичной школе, получает пятьдесят рублей в месяц. Работать интересно. Можно знакомить учеников с прекрасными музеями, водить их на общедоступные лекции, совершать с ними экскурсии. И в Петербурге теперь у Губкина уже много друзей. Появилась семья. Он пишет статьи в педагогических газетах и журналах, выступает с докладами на учительских конференциях. Исчезло во внешности Губкина деревенское. Типичный учитель, городской интеллигент: бородка, "чеховское" пенсне на шнурке...
   Какой человеческой смелостью, какой дерзостью воображения надо обладать, чтобы принять решение сокрушить эту таким трудом налаженную жизнь! Начать снова учиться, переменить профессию и увидеть свое будущее с такой провидческой ясностью, с какой он впоследствии угадывал сказочные богатства земли там, где никто их никогда не ожидал.
   Знания естественных наук, которые он приобрел в учительском институте, были ничтожными крохами настоящего знания. Он чувствовал это, рассказывая ученикам о происхождении Земли, о полезных ископаемых и многом другом. Почти никогда не знал он ответа на самый важный вопрос в науке: почему?
   Учительский институт, который он окончил, не давал права поступать в университет, в технические институты. Необходимо было сдать экстерном экзамен за полный курс гимназии и получить аттестат зрелости. Требовалось и знание древних - латинского и греческого - языков в объеме полного гимназического курса.
   Выучить экстерном древние языки было почти невозможно даже для такого способного человека, как Губкин. Он решил держать экзамен в высшее техническое учебное заведение. Продолжая работу в школе, он готовится кэкзаменам, блестящее их сдает и получает наконец-то открывающий ему дорогу к высшему образованию аттестат зрелости.
   В 1903 году Иван Михайлович Губкин держит экзамен в знаменитый, старейший в России, Горный институт. Желающих поступить в этот институт множество. На 50 вакансий 600-700 прошений. Странное впечатление производит среди молодых людей, только что закончивших гимназии и реальные училища, тридцатидвухлетний учитель с бородкой и пенсне... Однако он выдерживает  вступительные экзамены с таким блеском, что фамилия его запоминается сразу...
   Но почему Губкин становится геологом? Впоследствии он вспоминал переводную книжку фон Котта "Геология", довольно посредственную. Но она увлекла молодого учителя необыкновенной широтой задач, стоящих перед каждым, кто решил стать геологом. Найти ответы на многие вопросы, касающиеся происхождения Земли, ее гор и океанов, научиться искать и находить природные богатства, которые лежат в основе самого существования человечества... Да, это завидная доля!
   Геология оказалась истинным призванием Губкина, в ней только и могли проявиться свойственные ему необыкновенная интуиция, способность находить неожиданные решения, смелость, которая многим казалась этаким "полетом фантазии"...
   Ивану Михайловичу Губкину было почти тридцать девять лет, когда он окончил Горный институт, отчетливо сознавая, что в геологии его привлекает больше всего нефть. И не только потому, что к моменту окончания института жидкое горючее стало занимать все большее и большее место в технике и экономике. Начиналась эра двигателя внутреннего сгорания, дизели начинали вытеснять старые паровые машины, появился автомобиль, и уже можно было предсказать ему невероятное будущее. Нефти требовалось все больше и больше, и геолог-нефтяник начал занимать главенствующее место среди других геологов.
   Но не только практическое значение нефти заинтересовало Губкина-студента, а потом Губкина-инженера. Нефть его интересовала прежде всего и больше всего - как ученого.
   Нефть - загадочный минерал. До сих пор идут споры о ее происхождении, до сих пор не существует сколько-нибудь точных методов ее обнаружения. Иногда обнаруживают нефтяные струйки, вытекающие на поверхность, - бросаются бурить скважину, и она оказывается или совершенно бесплодной или дает такое количество нефти, которое не может оплатить расходы на бурение.
   Губкина интересовали фундаментальные теории, объясняющие законы распространения нефти в земле. Только теория может помочь в поисках минерала, в котором будущая технология нашей цивилизации. Теория плюс.. плюс интуиция. Про Губкина говорили, что владеет "дьявольской интуицией".
   В России с 1882 года существовал Государственный геологический комитет - ГЕОЛКОМ. В его задачи входило систематическое изучение геологического строения страны и ее минеральных богатств. В этот комитет поступил в качестве научного работника Губкин по окончании Горного института. Новый сотрудник очень скоро завоевал репутацию человека, способного разгадывать многие загадки.
   Одной из первых загадок, которые разгадал Губкин, была майкопская нефть. Знали, что в этом районе существует нефть с XVIII века: нефтяные пленки, даже подобие нефтяных ручейков не оставляли сомнений. Когда начался нефтяной бум и нефть стала давать ее владельцам миллионные прибыли, майкопскую нефть стали разрабатывать.  И казалось, что ее богатства огромны. Но дальше с майкопской нефтью начались странные явления. В одном месте - ее много. Бурят рядом - пустая скважина. Майкопская нефть не подчиняется никаким известным законам распространения нефти.



   Промышленники приглашали известных специалистов, выписывали горных инженеров из-за границы, но результатов не было. Обратились в Геологический комитет. Он командировал для разгадки майкопского чуда Губкина. Он не тыкал наугад землю буровыми скважинами. Глубокое изучение майкопского нефтерождения привело его к открытию нового, неизвестного в нефтяной геологии типа нефтяного горизонта.

   Миллионы лет назад нефть в этих местах растекалась по оврагам, по балкам, по всей причудливо изрезанной местности - накапливалась. Потом в эти места пришло море.  Наслоения на его дне накрыли нефть, которая не собралась под обычными нефтяными куполами, а растеклась рукавами, как речки, как дельта большой реки. Таких месторождений раньше не знали. Это было первое большое открытие Губкина.
   Позже в Соединенных Штатах Америки нашли подобные залежи нефти. В  1912 - 1913 годах Губкин составил структурные карты майкопского нефтяного месторождения. Они дали возможность начать настоящее промышленное освоение майкопских нефтяных богатств. Успех Губкина в Майкопе создал ему имя. Сотрудника Геологического комитета начинают  вызывать для консультации владельцы крупных нефтяных залежей, те "столбопромышленники", которые захватили в свои руки почти весь Апшеронский полуостров, все окрестности самого богатого нефтяного района России - Баку.
   Губкин едет в Баку. Там идет хищническая эксплуатация нефтяных богатств. Бурят, где попало, ищут только фонтанирующие залежи, подбираются под скважины соседей. Никто не думает о том, сколько нефти пропадает зря, сколько ее остается в земле, чтобы навсегда исчезнуть для эксплуатации. Губкин не может навести порядок в этом хаосе. Но внимательно всматриваясь в геологическую картину  бакинских залежей, дает точные прогнозы, старается убедить владельцев нефтяных приисков перейти от случайных поисков и хищнического выкачивания нефти к научной и обширной, рассчитанной на долгое время разработке нефтяных залежей.
   Меньше чем за четыре года после окончания института Губкин приобретает репутацию одного из  наиболее опытных  нефтяников. Ему платят сто рублей в день. Впервые в жизни после бедноты и бесконечных забот о том, как прокормить семью, - у него уже двое детей! - Губкин чувствует себя обеспеченным человеком. Он материально достиг намного больше того, о чем мечтали его бабушка, его родня.
   Владелец большинства бакинских промыслов миллионер Гукасов пробует переманить Губкина к себе на службу, обещая ему жалованье, превышающее жалованье министра... Но Губкина нельзя купить. Он не собирается уходить из Геологического комитета, ибо только там он может вести научную работу. Он не может не думать о том, что значит для его родины нефть. Он убежден, что нефть в России есть не только на Юге, в Баку, но и в других районах.
   Начавшаяся в 1914 году первая мировая война сразу же показала, что означает нефть, жидкое горючее для экономики страны, для ее обороноспособности. В 1916 году, в статье "Нефть", Губкин писал: "Если мы сумеем действительно развить наши производительные силы и реализовать наши скрытые великие возможности, нашу родину ожидает великое будущее".
   К 1917 году Губкин известен не только как удачливый горный инженер, но и как большой ученый, с которым связаны успешные поиски нефти в новых районах, а самое главное - новые методы поисков нефти.
   Летом 1917 года Губкин уезжает в Америку. Достаточно грамотные капиталисты, которые вошли во Временное правительство, понимают значение нефти для развития экономики. Они решают послать в Соединенные Штаты, которые уже считались страной наиболее высокой нефтяной индустрии, группу ученых для изучения американского опыта поисков нефтяных месторождений. Губкин получает возможность посетить нефтяные прииски США, находит среди американских инженеров сторонников своей теории. Убеждается, что его методика вполне успешно может применяться в самых разных геологических условиях.
   Известие о Великой Октябрьской революции пугает русских инженеров, и они решают остаться в Америке. Американские капиталисты предлагают Губкину самое высокое положение в инженерном мире США и самый высокий заработок. Но Губкина не могли купить русские капиталисты. Еще меньше шансов оказалось у американских.
   Весной 1918 года Губкин уезжает. Через Стокгольм добирается до Мурманска, оттуда по только что построенной железной дороге - до Петрограда, затем в Москву, куда уже переехало новое советское правительство.
   Полыхает гражданская война. Промышленность, производящая самое необходимое - оружие, боеприпасы, одежду, - не может работать без топлива. А все нефтяные залежи России - в руках у белых. Старый ГЕОЛКОМ распался. Большинство сотрудников не желают сотрудничать с новой властью.
   Для Губкина нет вопроса: с кем он? Сразу после приезда он пишет статью, в которой говорит: "...теперь, когда наука, оставив вершины ученого Олимпа, должна широко разлиться в народных массах, и не в тоге мудреца и мантии "доктора", а в простой рабочей блузе подойти поближе к жизни, к ее повседневным злобам и заботам. И жизнь возьмет свои права: при свете науки будет строиться новое общество, когда владыкой мира будет труд".
   Иван Михайлович Губкин начинает организовывать новый ГЕОЛКОМ, привлекает туда тех ученых, которые остаются со своим  народом. Первая забота нового ГЕОЛКОМА - поиски нефти в тех районах страны, где она прежде не добывалась. Из архивов Губкин получает все данные геологических разведок. Известно, что на Севере, в районе Ухты, найдены следы нефти. Ухта - дикий, неосвоенный север, непроходимая тайга, болота, комары, гнус... Но там надобно искать нефть! Владимир Ильич Ленин посылает телеграмму о том, чтобы форсировать поиски ухтинской нефти.
   Губкин считает необходимым начать искать нефть и на Урале, в районе реки Чусовая.
   В стране есть большие запасы горючих сланцев. Прежде к ним относились пренебрежительно: в них мало калорий, добывать их невыгодно. Губкин доказывает, что из сланца, из сланцевой смолы можно добывать бензин и керосин. По указанию В.В.Ленина создается управление для добычи и переработки сланца - "Главсланец", начальником назначается Губкин.



   Одновременно Губкин становится главным организатором всех геологических экспедиций.  В годы гражданской войны и всеобщей разрухи снарядить экспедицию непросто: надо достать сапоги, одежду, геологический и измерительный инструменты, одеяла, палатки, оружие, теплушки... Летом 1918 года, в самый разгар гражданской войны, Губкин снаряжает отряды геологов на Север, к Печоре, на Среднюю Волгу - к Симбирску. Сам едет в экспедицию на Волгу искать сланцы, организует их добычу в Ундорах под Симбирском.
   Нет квалифицированных рабочих, нет тачек, топоров, кирок. Губкин сам строит штольню, учит крестьян из близлежащих деревень работать на шахте. В Поволжье Губкин занимается не только работой шахтного мастера. Он ученый, он исследует местность и приходит к выводу, что тут - в центре страны, на самой главной водной ее артерии - огромные запасы драгоценной нефти.
   Осенью 1919 года Губкин пишет статью, в которой категорически утверждает, что в Поволжье "при благоприятных условиях разведки к жизни может быть вызван новый громадный нефтяной район, который будет иметь мировое значение".
   Мы-то теперь знаем, каким точным оказался губкинский прогноз, какое значение имели нефтяные залежи на Волге, в Башкирии! Но тогда, в 1918-1919 годах предсказания инженера Губкина казались фантастическими, некими "волшебными сказками". А было в то время не до сказок... И именно Губкину приходилось в Москве распределять каждый приходящий в столицу советской России пуд угля, бензина, керосина, дров, сланцев...
   Кончается гражданская война. "Нефтяной комиссар" - так прозвали в те годы Ивана Михайловича Губкина - занимается не тем, что было его главным и привычным делом - нефтью, а совсем другим минералом - железной рудой. Железо - основа индустрии, "черный хлеб" промышленности.
   Предполагали, что большие запасы железной руды находятся далеко за Уралом, в Сибири и на севере Европейской России. Но там нет дорог, мало людей, и освоение этих богатств - дело трудное и длительное. В то же время ученые давно наблюдали и пытались объяснить редкостное явление в центре России - среди полей и степей между Курском и Белгородом. Магнитная стрелка компаса указывала здесь своими полюсами восток и запад, а то и вовсе крутилась как сумасшедшая.
   Ряд ученых, в том числе профессор Московского университета Э.Е.Лейст, предположили, что причиной такой магнитной аномалии является огромное железорудное тело, раскинувшееся на многие сотни километров глубоко под пластами курского и белгородского чернозема. С конца прошлого века начал Э.Е.Лейст ездить летом в эти края, составлял карты, таблицы. Все материалы многолетних изысканий летом 1918 года Лейст увез в Германию и там вскоре умер.
   В 1920 году, когда еще не отгремела гражданская война, из Германии приехал в Советскую Россию родственник Лейста некий Штейн. Он сообщил, что является единственным обладателем всех материалов о Курской магнитной аномалии, собранных бывшим московским профессором. Он продавал их советскому правительству за пять миллионов золотом... Переговоры он вел с Главным геологом Республики - Иваном Михайловичем Губкиным. Губкин не сомневался, что причина магнитной аномалии - в неимоверных залежах железной руды. Но на предложение приезжего авантюриста ответил категорическим отказом. И не только потому, что пять миллионов золотом страна тогда не могла заплатить. Губкин был  уверен в возможности советских ученых собственными силами найти и открыть богатства, принадлежащие народу.
  По распоряжению В.И.Ленина создается Особая комиссия по изучению Курской магнитной аномалии. Ее председателем и научным руководителем назначается И.М.Губкин. А заместителем - крупнейший физик П.П.Лазарев. К работе Особой комиссии Губкин привлекает весь цвет русской науки: А.Ф.Иоффе, А.Н.Крылова, А.М.Ляпунова, А.Е.Ферсмана, В.А.Стеклова, Ю.М.Шокальского, А.Д.Архангельского... Все понимают значение для будущего страны "находки" в курских полях.
   1921 год. Он складывается еще тяжелее прошлых. На усталую, разоренную страну сваливается небывалый голод в Поволжье. Но именно в этом году под городом Шигры Курской губернии устанавливают первую буровую вышку.
   В 1922 году стальной бур достигает первых горизонтов рудной массы. Но этого недостаточно, чтобы судить о реальных богатствах Курской аномалии. Работы продолжаются. Каждый день Губкин просматривает очередную сводку с буровых вышек, нащупывающих главное рудное тело. Сам ездит проверить, как идут работы.
   7 апреля 1923 года из буровой скважины № 1 добыли железорудный кварцит - в нем обнаружили 60 % магнетита - высококачественного сырья для металлургической промышленности. Это была победа! Богатства, имеющие мировое значение, обнаружены силами  советских ученых и рабочих. Советская наука доказала, что может решать самые сложные задачи.
   Во всех газетах и журналах печатались корреспонденции, беседы с учеными. О первых, добытых из-под земли кусках курской руды писали очерки, рассказы, стихи... Прозвучал громовой голос Владимира Маяковского:

Двери в славу -
двери узкие,
Но как бы ни были узки,
Навсегда войдете вы, кто в Курске
Добывал железные куски...

   А на территории Курской аномалии деловито бурились новые и новые скважины. В 1924 году начинается работа над проектом первого рудника.
   Теперь Курская магнитная аномалия - КМА - является одним из самых главных железорудных богатств страны. Напоминанием о том, кто стоял у истоков крупнейшего, развивающегося промышленного района, служит название города Губкина - возникшего в центре КМА, на месте старой деревушки Коробково.

   Однако, сколько бы сил и внимания Ивана Михайловича Губкина ни занимала  КМА, он по-прежнему оставался "нефтяным комиссаром" страны. И главной его заботой была нефть. Для растущей индустрии Советской страны бакинской нефти не хватало. Нефть и все остальные минералы недаром называются невосстановимыми. Запасы нефти истощаются. Главная задача ученых-геологов - поиски новых запасов нефти.
   Губкин был убежден, что решать эту задачу нельзя вслепую. Нужно развивать большую науку. В знаменитом, ставшем классическим труде "Учение о нефти" Губкин обобщил многолетние    исследования о происхождении нефти и условиях создания нефтяных месторождений. Работы Губкина не оставляли сомнений в том, что нефть органического происхождения. Что она является результатом остатков - торфа, органического ила - сапролитов. Губкин установил, что процесс образования нефти не закончился миллиарды лет назад, что он продолжается и в наше время.
   Работы Губкина поражали его ученых-современников глубиной и оригинальностью выводов. На сессии Международного геологического конгресса утверждение Губкина, что между грязевыми вулканами - явлением, издавна известным, - и нефтяными месторождениями есть прямая связь, вызвало всеобщее недоумение. Теория Губкина позволила предсказать залежи нефти в таких районах, которые считались ранее совершенно неподходящими для поисков нефти. Могучие фонтаны нефти удалось получить в тех местах, которые точно были указаны Губкиным.
   Невозможно переоценить всю гигантскую работу, которую проделал этот тихий человек с внешностью старого сельского учителя. Он рассылал во все концы Советского Союза не одну-две геологические партии - тысячи и тысячи геологов. Их надо было подготовить. В Москве создается высшее геологическое учебное заведение - Горная академия. С 1920 года - Губкин профессор, а с 1922 года - ректор Московской Горной академии. Там он создал такую сильную и разностороннюю кафедру нефти, что на ее основе в 1930 году создается Московский нефтяной институт. Еще до этого, в 1924 году, Губкин организует Научно-исследовательский нефтяной институт.
   В учебные заведения, созданные Губкиным, хлынул поток молодых людей, многие из которых не только были детьми рабочих-нефтяников, но и сами уже успели поработать на промыслах. Конечно, никто из них не мог бы выдержать такой конкурс, который в свое время выдержал Губкин, поступая в петербургский Горный институт. Не у всех поступавших было законченное среднее образование. Но при Горной академии, при нефтяном институте были созданы РАБФАКИ - рабочие факультеты, на которых недостаточно подготовленные парни и девушки готовились к поступлению в институт. Губкин сам участвовал в отборе кандидатов, он пристально вглядывался в этих молодых людей, он-то понимал, что для них - выходцев из бедняцких семей - значило получение образования. Он всегда помнил себя - двенадцатилетнего парнишку в лаптях, идущего в город, чтобы получить знания...
   Организуя поиск нефти и других ископаемых богатств во всех районах страны, Губкин чувствовал, что молодые геологи не только идут по его собственному пути, но и в большой мере взращены им.
   Только не следует представлять себе Главного геолога страны в роли этакого диспетчера, который, маневрируя, рассылает во все концы огромного государства геологов. Губкин был не только "Главный" - он был прежде всего Геолог. И никто не обладал в такой мере, как он, опытом  и интуицией. В 1926 и 1927 годах Губкин в постоянных поездках, в экспедициях. Ему уже пятьдесят шесть лет, он академик, ученый с мировым именем, занимает важный государственный пост. Но вместе со своими коллегами по геологической партии он ходит по горам и оврагам, ночует в палатках, не боится ни палящего солнца, ни сильных ветров.
   Внимание Ивана Михайловича приковано к бакинскому нефтяному району. Добыча на знаменитых бакинских нефтяных промыслах падает. Некоторые геологи считают, что исчерпаны все ресурсы района, что в самом ближайшем будущем нефтяникам и промысловикам придется распрощаться с главной нефтяной кладовой страны.
   Да, скважины дают все меньше нефти. Но происходит это не только потому, что истощаются запасы, но и от неумелой, бесхозяйственной эксплуатации. Губкин предлагает - и это энергично проводится в жизнь - ряд мер, быстро повысивших отдачу нефтяных пластов. А главное, надо искать! Надо искать нефть, потому что ее запасы еще огромны.
   В эти годы ряд ученых с мировыми именами выступили с заявлениями, что на земном шаре нефть кончается и осталось ее лет на пятнадцать-двадцать. Губкин считал, что эти утверждения основаны на незнании и неумении искать. В 1937 году он говорил: "Наших запасов хватит не только для построения коммунистического общества, но и для того, чтобы обеспечить счастливую жизнь будущих поколений".
   Иван Михайлович Губкин умер в 1939 году. Со дня его смерти прошло почти полвека. Но как же блестяще оправдался его оптимизм! За эти полвека нефть стала основным источником энергии для промышленности, и прежде всего для транспорта. Количество добываемой нефти достигло астрономических размеров. И время от времени снова раздаются пессимистические  утверждения о конце "нефтяного века". Конечно, нефть - невозобновляемый минерал. Ее запасы небесконечны. Добывать ее становится все  труднее и дороже. Но она есть! И по-прежнему, как учил Иван Михайлович Губкин, искать ее надо не вслепую, а на основе строгих и точных научных теорий. В том числе и тех, что создавал академик Губкин.

   Губкин рассмеялся бы, услышав про себя, что он  "теоретик"... Конечно, он создавал теории, но на практике проверял их сам, своими глазами, своими руками. В 1934 году он в Баку сел на небольшую шхуну, пересек Каспийское море, высадился на противоположном берегу, объехал Красноводск, Челекен, Небит-Даг!.. Жаркие пустыни, все сжигающая жара, песчаные бури. Он прошагал, проехал по всем этим безжизненным местам. Мог ли он представить себе, что через полвека здесь будут красивые города, зеленые парки, фонтаны?! И все это будет вызвано к жизни нефтью, месторождения которой он не только предсказал, но и доказал.
   Уже в то время, когда весной 1918 года Губкин вернулся из Америки в Россию, ставшую Советской, он понимал, что для будущего страны недостаточно иметь только один промышленный нефтеносный район. Нужен по меньшей мере еще один. Нужно "второе Баку"! Где его искать? Для Губкина почти не было сомнения - на Волге, главной водной артерии страны.
   Неподалеку от знаменитых Жигулей находили следы нефти, горючие сланцы, даже пробовали добывать битум и асфальт. Но даже самым  смелым геологам не приходило в голову, что в самом центре России может быть обнаружен огромный нефтяной район.
   Рассказывая о жизни Ивана Михайловича Губкина, так соблазнительно развернуть повествование о рождении  "второго Баку". Это было предприятие, удивительное по размаху, драматическое по многим разочарованиям, приключенческое по тому, что пережили многие искатели нефти на берегах Волги, в степях Башкирии... Но мы это делать не будем: о "втором Баку" написано столько книг, что нет надобности повторяться.
   "Второе Баку", предсказанное и в большой мере созданное усилиями Губкина и его сотрудников, по своему размаху намного опередило "первое Баку". Волго-Уральская нефтегазоносная область, как ее называют геологи, охватывает три автономных республики РСФСР - Татарскую, Башкирскую, Удмуртскую - и семь областей: Пермскую, Оренбургскую, Куйбышевскую, Саратовскую, Волгоградскую, Кировскую, Ульяновскую. В Саратовской области к началу войны были открыты огромные запасы газа.  Именно саратовским газом начала отапливаться послевоенная Москва. Много позже было обнаружено одно из крупнейших в мире скоплений газа в Роенбургской области.
   Губкина давно уже не было в живых, но стремительно разворачивались поиски нефти на востоке от "второго Баку".  Никогда прежде геологам не приходило в голову, что промышленные запасы нефти могут обнаружиться в бескрайних болотах и лесотундре Сибири...