Лев Разгон

Пять путешествий Пржевальского

Главы из книги "Открыватели"

 

   С несколькими казаками Пржевальский переправляется через Байкал. Проходит через все Забайкалье - тысячи верстпочти без всякой остановки до Сретенска на Шилке. Спускается на лодке по Амуру до маленького селения Хабаровск, плывет до озера Ханка на границе с Китаем и там делает остановку.
   Его душа путешественника, охотника и ученого совершенно потрясена. Он пишет: "За время пребывания на Уссури и Ханке я успел собрать более 1200 растений, несколько земноводных, сделать 60 чучел птиц и нашел 22 вида птиц неизвестных до сих пор. Работы гибель, так что я сплю не больше 5 часов в сутки". Да, путешествовать - значит работать! Вот когда он понял эти слова Петра Петровича Семенова! Существует известная фотография. Пржевальский, возвратившийся с охоты на озере Ханка. Веселый, загорелый, обвешанный подстреленными птицами, похож на богатого помещика, занимающегося охотой для собственного удовольствия. А в действительности вслед за такой удачной охотой  идут многие часы определения по атласам и справочникам птиц и растений, изготовление чучел и этикеток, подробные записи в дневнике, тщательная упаковка собранных коллекций, отправка их в Иркутск...
   После озера Ханка Пржевальский движется дальше на восток. Через Сучан выходит к Тихому океану. И тут, стоя на берегу океана, он, человек сдержанный, даже замкнутый, не может сдержать радость. Сколько лет и каких усилий стоил ему этот путь до крайней точки страны!
   Но надо было спешить. Уже надвигалась зима. Зимовать решил на столь полюбившемся ему озере Ханка. Там, пожалуй, было теплее и удобнее чем где бы то ни было. Но путь к озеру вел через хребет Сихотэ-Алинь. Надо было искать проходы через снежные перевалы. А мороз  при почти ураганном ветре доходил до двадцати восьми градусов по Реомюру. В письме с первого привала Пржевальский писал: "Этих мест, куда я забрался, пожалуй, не знает и сам дьявол".
   Но в небольшом отряде никто не гнушался никакой работой. Отряд был военным: он состоял из казаков и офицера-начальника. Этот начальник был требователен, но справедлив. Он заставлял всех много трудиться, но сам делал больше других. И в отношениях между ним и казаками не возникало той непроходимой стены, которая в России всегда разделяла солдат и офицеров.
   Зимовка на Ханке была нелегкой. Нелегко было укрыться от холода, от пронизывающих ветров. Иссякли запасы продовольствия, и стало голодно. С трудом и великим нетерпением дождались весны. Зато весна на озеро пришла такой, какой Пржевальский не мог себе представить. Он писал: "Стада гусей и уток во время пролета можно уподобить разве тучам саранчи, но и это, пожалуй, будет слабым сравнением".
   Эти места, уже включенные в русскую империю и нанесенные на карты, оставались совершенно неисследованными в научном отношении. Ландшафт, почвы, водные ресурсы, животный и растительный мир - вот чем занимался Пржевальский и его помощники. Лето и осень были заполнены научными открытиями.
   Новая зима заставила экспедицию остановиться в городе Николаевске - маленьком городишке в устье Амура. Зимовка в этом городе казалась Пржевальскому еще тяжелее, нежели на озере Ханка. Предстояло не только обрабатывать собранное для перевозки в Петербург, но и готовиться к следующей экспедиции.
   В 1870 году Пржевальский вернулся в Петербург, где он отсутствовал три года. Географическое общество восторженно встретило путешественника. Оно устроило выставку коллекций, привезенных Пржевальским, организовало ряд публичных лекций русского путешественника. На лекции Николая Михайловича Пржевальского приходило множество людей: преподавателей и студентов университета, Горного института, журналистов и публицистов. Военное начальство никак не могло определить свое отношение к офицеру, более похожему на ученого, нежели на штабного работника. Но сам Пржевальский уже сделал свой выбор. Он говорил: "Я всегда готов выйти в отставку и посвятить себя исключительно на посильное служение науке".
   Он напечатал в Петербурге о жалком и унизительном положении казаков в Уссурийском крае, с которыми он проделал свое путешествие. И эта статья, возбудившая негодование у иркутских чиновников, не могла понравиться и петербургскому начальству. Но поздно было превращать офицера генерального штаба в обычного штабного служаку. Да и сам Пржевальский делал все возможное, чтобы поскорее покинуть столицу, где ему трудно дышалось после степных просторов Дальнего Востока.
   Следующая экспедиция обещала быть продолжительной и трудной. На деньги военное начальство скупилось, у Географического общества их было мало, и Пржевальскому пришлось   принять на себя большую часть расходов. Особенно он старался обеспечить экспедицию хорошим оружием и большим запасом боеприпасов. Он знал, что пищу придется добывать охотой.