Я - инспектор манежа 6

Роберт Балановский

в содружестве с писателем Арк.Минчковским

Рисунки Ю.Шабанова

Повесть "Я - инспектор манежа"

(Главы из книги)

ХОЧУ БЫТЬ ПРЫГУНОМ

Вот я и стал настоящим артистом-акробатом. Я разъезжаю с труппой итальянцев и наслаждаюсь по вечерам аплодисментами публики. Мне даже сделали отдельную фотокарточку, и ее тоже продают в антрактах.

Мне пришлась по душе скитальческая цирковая жизнь. Я узнаю новые города, набираюсь впечатлений и вижу все новых и новых людей. А до чего же приятно читать в каком-нибудь "Херсонском вестнике" или "Николаевском листке" о том, что в цирке с успехом выступали прыгуны Виноучи и что юный Роберт покорил публику своей ловкостью. Пусть мне никто не платил денег и я работал, как тогда называлось, "за хлеб". В конце концов, деньги мне и не очень-то и нужны были. Ведь я целый день проводил или в семье старика или на цирковом манеже.

Мне нравилось наблюдать чужие репетиции, смотреть, как люди долгим трудом добивались того, что потом в выступлениях делалось легко и просто. Через "глазок" в форганге я с любопытством следил за работой клоунов и дрессировщиков, наездников и воздушных гимнастов. Случалось увидеть незаурядных мастеров.

Вскоре наши скитания привели в Тулу, где мы выступали в цирке антрепренера Горца.

Как не похожа была Тула на Мариуполь и другие южные города! Истинно русский заводской город был населен замечательными умельцами - простыми и отзывчивыми людьми, мастерами-оружейниками и самоварщиками.

На перроне вокзала стоял огромный, выше человеческого роста, самовар. Начищенный до зеркального блеска, он сиял, гордо выпятив медную грудь в выдавленных медалях, которые заслужил на различных выставках. За длинным столом возле самовара пассажиры - поезда тогда стояли долго - пили чай со знаменитыми тульскими медовыми пряниками.

Туляки любили цирк и заполняли его по вечерам. Дела у Горца шли неплохо, он знал, кого приглашать на гастроли. Тульский зритель был требователен, но щедр на хлопки, когда видел настоящую работу.

В тульском цирке я впервые увидел на манеже Василия Камбарова - соло-прыгуна, как его называли, популярного и талантливого артиста. Номер его был народен и оригинален.

Выходил он на публику, лихо наигрывая на гармошке развеселый мотив. Не прерывая бойкого камаринского, тут же, в темпе музыки, делал одно за другим задние сальто, то есть прыжки через голову назад, и так по кругу обходил вдоль барьера всю арену.

Был у него, например, такой трюк. Он взбегал на высокий трамплин и с него легко, как птица, перелетал через строй солдат, которых для этой цели каждый вечер приводил в цирк усатый фельдфебель. Перепрыгнув через "препятствие", Камбаров сразу же, не останавливаясь, проделывал целую серию самых разнообразных прыжков, заставляя зал замирать от восхищения.

Человек он был несколько легкомысленный. Любил погулять, иногда куда-то исчезал на целый день. Лишь вечером, вспоминая о представлении, спешил в цирк и, нередко случалось, попадал туда за несколько минут до своего выхода на манеж. Бывали и такие случаи, когда уже не оставалось времени надеть цирковой костюм и загримироваться. Но талантливый Камбаров и тут находил выход.

Взволнованному тем, что Камбаров опять опаздывает, шпрехшталмейстеру не оставалось ничего другого, как объявить о болезни любимца публики и принять на себя возмущение зала. Набравшись мужества, он уже собирался это сказать, как вдруг получал записку: "Я здесь. Не волнуйтесь. Положите мои туфли на барьер".

Несколько успокоившись, шпрехщталмейстер громко объявлял, что сейчас состоится конкурс прыгунов. Первым на трамплин взбегал коверный, прыгал и удивлял публику тем, что умеет это делать. И тут из рядов откуда-то сверху, раздавался крик:

- А можно я?..

Шпрехшталмейстер вглядывался в зал, а оттуда навстречу ему уже бежал человек в обычном городском костюме - казалось, рядовой посетитель цирка. Это и был Камбаров, которого зрители сразу же узнавали.

- Позвольте я попробую?

- А вы умеете?

- А чего тут такого, - и Камбаров, не дожидаясь разрешения, уже сбрасывал пиджак и надевал на ноги туфли, которые, словно случайно, находил на барьере.

Опешивший ведущий будто бы не успевал остановить странного зрителя, А Камбаров уже был на трамплине и, сделав отчаянный прыжок... растягивался на манеже под смех и улюлюканье публики. Однако неудачный прыгун тут же вскакивал на ноги и, не обращая внимания на "растерянного" шпреха, снова бежал на трамплин и опять прыгал. На этот раз несколько лучше сделав пряжок, уже под одобрение публики, он неожиданно начинал прыгать по-настоящему, по-камбаровски. И зал сотрясался хлопками. Публика начинала понимать, что ее ловко провели - перед нею артист Камбаров. Ему оказывали шумный прием. Действительно, не восторгаться Камбаровым было невозможно. Он восхищал задором и ловкостью, минутами создавалось такое впечатление, что тело прыгуна постоянно находилось в воздухе, и если он и касался манежа, то лишь для того, чтобы в следующую секунду взлететь еще выше.

Я был просто влюблен в этого артиста и мечтал научиться прыгать, как Камбаров.

Однако моя цирковая судьба артиста сложилась иначе.

15.00

Посредине арены проходят свой номер акробаты-эксцентрики, или, как они называются в цирке, каскадеры, от слова "каскад". Номер очень трудный, требующий большого напряжения. Трюки идут подряд один за другим, без всяких пауз, и исполняться должны легко, будто бы без усилий. Двое молодых людей выходят на манеж, как бы не замечая публики, не обращая на нее внимания. Происходит между ними нечто вроде шутливой ссоры, на манер той возни, которую, бывает, затевают на большой перемене мальчишки. Каскадеры хотят "досадить" один другому и соревнуются в ловкости и выдумке, перебрасывая друг друга или делая так, чтобы партнер оказывался в смешном положении. Трюки следуют все сложнее и сложнее, а выполняются словно играючи. В конце концов приятели, сцепившись вместе, укатываются колесом за форганг.

Сейчас они репетируют. На них старенькие майки и спортивные брюки, длиной чуть ниже колен. Музыки нет. Нет и тех приятных улыбок, которые будут сопровождать номер вечером. Сейчас идет упорная тренировка, чтобы добиться той самой непринужденности, которая так нравится зрителю. Какие там улыбки? Приглядитесь, и вы увидите и мокрые майки, и что партнеры не очень довольны друг другом. Слышатся взаимные упреки. И снова продолжаются повторы. Работа... А неподалеку, вблизи барьера, жонглер кидает свои шарики. Он кидает их уже, может быть, час и будет кидать до тех пор, пока не убедится, что все идет отлично и вечером не может быть срыва. И под куполом цирка репетиция. Там, наблюдаемая снизу товарищем по манежу, повторяет свой номер молоденькая гимнастка.

Скоро репетиции закончатся. Артисты уйдут в гостиницу. Пойду и я домой, чтобы пообедать и отдохнуть.

Надеваю пальто и покидаю цирк на два-три часа. На улице свежо, но сухо, и я снова иду домой пешком. По пути есть о чем подумать.

дальше

____________________