Мужское воспитание - 4
Повесть
Борис Никольский
Рисунки Н. Кустова
7.
- Хочешь посмотреть, как работает рация? - спросил Лебедев. - Приходи после обеда в радиокласс, я буду ее проверять. Заодно научу тебя настраивать передатчик. Хочешь?
Он еще спрашивал!
Вообще, Лебедев - молодец. Всегда позовет, всегда скажет, где что интересное. Будь его воля, он бы и в самолет, наверное, взял Димку.
Сразу после обеда Димка побежал в радиокласс.
Он бежал по тропинке вдоль забора и палкой сбивал верхушки репейника. Р-раз! Р-раз! И вдруг почувствовал, что кто-то на него смотрит. Доска в заборе опять была отодвинута, и по другую сторону забора стояла девушка - та самая, которая спрашивала его однажды о Лебедеве. С тех пор Димка ее больше не встречал и совсем забыл о ней.
- Мальчик, подойди-ка сюда. Ну как, теперь ты знаешь Лебедева?
- Знаю, - сказал Димка. Он еще не решил, как ему следует относится к этой девушке. Лебедев никогда ничего не говорил о ней.
- А позвать ты его можешь?
- Лебедев сейчас занят, - сказал Димка. Все-таки ему ни с кем не хотелось делить свое право на дружбу с Лебедевым.
- Ну, ладно, ты все же передай ему, чтобы пришел на минутку. Скажи - Тамара зовет. Хорошо?
- Хорошо, - неохотно согласился Димка. - Только он все равно не сможет. Вот увидите.
Когда Димка вошел в радиокласс, Лебедев, видно, только начал работать. Он вынимал из передатчика лампы и протирал их.
- Вас там зовет какая-то, - сказал Димка, - говорит, на минутку...
- Тамара? - обрадовался Лебедев. - Вот спасибо, что сказал. Слушай, Димка, будь другом, посиди здесь немножко, я мигом сбегаю. Если кто зайдет, скажешь, на склад ушел за лампами. Лады?
Он подтянул ремень, одернул гимнастерку и убежал.
А Димка остался один в классе. Он слышал, как за стеной кто-то монотонно и настойчиво повторяет: "Гранит, я Алмаз. Гранит, я Алмаз. Как слышно, я Алмаз, прием. Гранит, я Алмаз. Гранит, я Алмаз..." Видел, как из караульного помещения прошла смена - солдаты шли цепочкой, в затылок друг другу. Потом мимо окна протрусила лошадь с косматой гривой, за ней пробежал солдат. Димка знал: на этой лошади обычно возили продукты со склада в столовую, но запрячь ее было делом нелегким, тем более, что не так много находилось теперь солдат, умеющих как следует запрягать лошадь. Лебедев рассказывал, как однажды целый час ловил эту лошадь. Все хлебом хотел ее приманить, отламывал кусочек за кусочком и не заметил, как сам съел всю буханку.
Скоро Димке стало скучно. Он осторожно приблизился к рации, пощелкал переключателями, повертел ручки настройки. Надел наушники, попробовал вообразить себя радистом. Все равно скучно. Он никогда не умел играть один, сам с собой.
Сколько же прошло времени? Димка уже начал нервничать. А вдруг тревога? Что тогда делать? Или вдруг придет командир полка? Командира полка здесь все боялись. Димка вовсе не испытывал желания попасться ему на глаза.
Несколько раз в коридоре раздавались шаги, кто-то приходил и уходил, а Лебедева все не было.
И чем дольше сидел здесь Димка, тем неуютнее, беспокойнее чувствовал он себя - словно попал в чужую квартиру и теперь с минуты на минуту могут явиться хозяева.
Вот в коридоре снова заскрипели половицы, кто-то шагал - громко и уверенно.
Дверь распахнулась - на пороге стоял Димкин отец. Он взглянул на сына озабоченно, деловито, словно Димка был вовсе не Димка, а солдат, его подчиненный и спросил:
- Где Лебедев?
- Он на склад ушел, - сказал Димка торопливо.
- Ты в этом уверен? - спросил отец.
- За лампами... - нерешительно добавил Димка.
- Давно?
- Нет... Недавно... - каждое слово давалось Димке с трудом. Он не решался взглянуть на отца и в то же время с ужасом чувствовал, что краснеет. И от этого краснел еще больше. И ничего не мог поделать с собой.
- Ну что ж, ладно, - сказал отец.
Он резко повернулся и вышел. Димка видел, как он прошел по асфальтированной дорожке, обсаженной кустами, потом приостановился на минуту, но не свернул направо, как должен был бы свернуть, если бы шел к казарме, а продолжал идти прямо.
"К складу!" - сообразил Димка.
Ясное дело, отец догадался, что Димка сказал неправду.
Сейчас он придет на склад и увидит, что никакого Лебедева там нет и не было. И тогда... Что будет тогда, Димка даже боялся вообразить. Отец не переносил, когда его обманывали.
О себе самом Димка в этот момент как-то не думал. Он думал о Лебедеве.
Лебедева надо спасать.
Он бросился к двери, потом снова к окну. Отец уже был далеко. Самое большее через десять минут он будет уже у склада.
И вдруг спасительная мысль мелькнула в Димкиной голове.
Надо предупредить Лебедева. И пусть он бежит к складу. Отец наверняка пойдет по дороге. А Лебедев побежит напрямик. Он успеет.
Димка выскочил из класса, пробежал по коридору, спрыгнул с крыльца. И остановился.
А отец? Как же отец? Он даже не подозревает, что его сын...
Но раздумывать было некогда.
Только бы разыскать Лебедева!
Первой Димку увидела Тамара.
- Вон твой оруженосец бежит, - сказала она Лебедеву.
Они стояли друг против друга, и Лебедев держал ее за руку - наверно, прощались, а может быть, они все время так стояли, кто их знает.
- Лебедев, - стараясь отдышаться, сказал Димка, - тебя там командир роты ищет. - Первый раз Димка назвал Лебедева на ты. - Сейчас он на склад пошел.
- А, чепуха, - беззаботно сказал Лебедев, - что-нибудь придумаем...
Димка растерянно уставился на него. Вот тебе пожалуйста - он мчался, торопился, хотел выручить Лебедева, переживал за него, а Лебедев никуда даже и не собирался бежать.
Запыхавшийся, взволнованный, Димка сам себе показался сейчас смешным.
Он молча повернулся и пошел назад, к учебному корпусу.
- Погоди, Димка! - Лебедев догнал его, пошел рядом.
- Не обижайся, - сказал он. - Ты молодец, что предупредил. Никто не застанет нас врасплох.
Димка молчал. Его мучила совесть. Она всегда начинала его мучить, когда было уже поздно. Как он посмотрит теперь в глаза отцу?
Вдвоем они вернулись в радиокласс, где на столе сиротливо стояла рация с вынутыми лампами.
Лебедев взглянул на часы, озадаченно почесал затылок.
- Н-да, - сказал он и принялся вставлять лампы.
Потом быстренько щелкнул переключателями, и Димка увидел, как дрогнули, качнулись невесомые стрелки за стеклами приборов, услышал, как зашуршало, зашумело в наушниках. Лебедев снова щелкнул переключателями - все стихло.
- Долго ли умеючи, - сказал он.
Он совсем забыл, что обещал сегодня научить Димку настраивать рацию. И Димка не стал напоминать.
Возле казармы они столкнулись с Димкиным отцом.
"Вот оно, - подумал Димка испуганно, - сейчас все выяснится".
Но отец даже не вспомнил про склад - может быть, он и не ходил туда вовсе, может быть, все это напрасно напридумывал, навообразил сам Димка...
Отец только спросил:
- Ну, как, Лебедев, все сделали?
- Так точно, товарищ капитан.
- Проверили? Все в порядке?
- Так точно. Наша техника - самая надежная в мире, - весело сказал Лебедев. Никто бы другой, пожалуй, не решился так разговаривать с командиром. Да и Лебедев, наверное, не решился бы, если бы не было рядом Димки.
- Ох, Лебедев, - сказал Димкин отец, - когда вы перестанете болтать понапрасну?
На этом разговор и кончился. Но все равно Димка чувствовал себя неважно. Вот они стоят друг против друга, два человека - отец, которого любит Димка больше всех на свете, и Лебедев, дружбой с которым он дорожит и гордится и которому он только что помог обмануть отца... Димка не может без отца, но он не может и без Лебедева - почему он обязательно должен выбирать?
8.
С самого начала Димка был уверен: что-то должно случится, что-то должно произойти на стрельбах.
Уж очень много о них говорили, очень долго к ним готовились. И настроение у всех было приподнятое, даже торжественное, как перед праздником.
И хотя сам Димка, в общем-то, не имел никакого отношения к этим стрельбам, он переживал и волновался вместе со всеми. Утром солдаты учились правильно выходить на огневой рубеж, правильно ложиться и целиться, и Димка был тут как тут - смотрел, как у них получается. Вечером солдаты чистили автоматы - и опять Димка вертелся возле них.
Больше всего Димка боялся: вдруг отец не возьмет его на стрельбище. Не очень-то любит отец, когда Димка крутится у него под ногами. Впрочем, сказать "под ногами" - не совсем точно и даже просто смешно: за последний год Димка сильно вытянулся. Теперь он по плечо отцу. Ничего себе - "под ногами"!
Димка знал: отец не любит менять свои решения. Если решит, что Димке нечего делать на стрельбище, то, сколько ни упрашивай, сколько ни уговаривай, все равно не возьмет. Тогда хоть тайком пробирайся. Добраться до стрельбища - не сложно, всего три километра, важно только, чтобы там его не заметил отец.
Но Димкины опасения оказались напрасными. Сколько раз он уже ловил себя на том, что никак не может заранее угадать, как поступит отец. Напридумывает, нафантазирует, переживает, волнуется, а на самом деле все оказывается намного проще. Сколько раз уже так было. Димка ждет, что отец рассердится, а отец вдруг начинает шутить. Он готовится спорить, доказывать, уговаривать, а отец соглашается с первого слова.
Так и в этот раз вышло.
Отец только кивнул и сказал:
- Конечно, можно. Как же там, на стрельбище, без тебя?
У него было хорошее настроение.
Но, видно, недаром говорят, что человеку всегда хочется большего. Как в "Сказке о золотой рыбке". Стоило только Димке удостовериться в том, что его право присутствовать на стрельбище не ставится под сомнение, как он тут же размечтался о том, что хорошо бы - разрешили ему пострелять. Хоть разок. Но об этом, конечно, не стоило даже и заикаться.
...К стрельбищу вела изъезженная пыльная дорога. Сначала показалась вышка с белым флагом, потом низенький домик, из которого доносилось тарахтенье движка, и затем уже Димка увидел все стрельбище. Хотя стрельбище раскинулось посреди холмов, поросших кустарником, оно чем-то напоминало городской пустырь. То там, то здесь среди зелени виднелись вытоптанные глинистые прошлепины, кое-где торчали обломки старых мишеней и покореженные ржавые рельсы. Вдали, за серой полосой бруствера, то показывались, то исчезали темно-зеленые фигуры - мишени. Это операторы в последний раз перед стрельбами проверяли, все ли в порядке.
Раньше Димка думал, что на стрельбище все совсем просто: поставят мишени, постреляют, потом посчитают дырки. Вот и вся забота. А оказывается, на настоящем стрельбище совсем не так. Оказывается, от центральной вышки, от пульта управления к мишеням тянутся провода, закопанные в землю. Оператор сидит за пультом и только нажимает кнопки да щелкает переключателями. Срабатывают невидимые реле, приходят в движение электромоторы - мишени послушно поднимаются, движутся, падают. А на пульте вспыхивают маленькие лампочки - это значит, есть попадание, цель поражена.
Из дома Димка взял старый отцовский бинокль. Вернее, даже не отцовский, а дедушкин. На футляре - потускневшая металлическая пластинка с выгравированной надписью: "Комиссару товарищу Иванову от наркомвоенмора и РККА за умелые действия во время маневров". Димке особенно нравилось это звучное слово: "наркомвоенмор". Самого дедушку, маминого папу, Димка никогда не видел - дедушка пал смертью храбрых во время войны. А бинокль привез с фронта дедушкин товарищ - однополчанин. Теперь этот бинокль мама подарила Димке - чтобы Димка всегда помнил о дедушке.
Бинокль был очень большой и тяжелый - поносишь его с полчаса и уже шею ломит. Но все равно Димка не желал расставаться с ним. Сейчас Димка рассматривал в бинокль стрельбище - серые валуны, за которыми словно бы притаились невидимые враги, бруствер, из-за которого готова была подняться вражеская пехота...
Димка так увлекся, что даже не сразу услышал, как его окликнули:
- Толмазов-младший! А Толмазов-младший!
Так называл его только один человек в полку.
Димка быстро обернулся и увидел четырех солдат с радиостанциями. Солдаты сидели в кузове машины, и машина уже нетерпеливо подрагивала, готовая тронуться.
- Димка! - кричал Лебедев. - Поехали со мной! В оцепление! Поехали!
Димка шагнул к машине. На секунду он даже забыл о стрельбах. Поехать с Лебедевым в оцепление... Сидеть вдвоем в дозоре и следить, чтобы никто не пробрался на стрельбище... Вдвоем с Лебедевым...
Димка заколебался. Но тогда он не увидит стрельбы, не увидит, как стреляет рота.
Если бы он мог быть сразу и здесь и там. Он хотел и поехать с Лебедевым и остаться.
И почему отец назначил в оцепление именно Лебедева?
Димка не знал, что делать. Позови его Лебедев еще раз, и он бы, наверное, не выдержал. Но машина тронулась.
- Ариведэрчи, Дима! - крикнул Лебедев и помахал рукой.
Некоторое время облако пыли двигалось по дороге, и Димка следил за ним. Потом машина свернула за холм.
