Тайна пирамиды (стр. 5)

Владислав Крапивин

Повесть

Рисунки Е. Стерлиговой

БЛИЖЕ К ЮГУ...

Как-то в начале декабря послк уроков директор окликнул Джонни на улице недалеко от школы.

- Воробьев! Придержи свой стремительный бег! Есть разговор...

- Ой, здрасте, Борис иванович! - обрадовался Джонни.

- Здравствуй... Что-то давно не заходишь. Так и застряли мы на ничьей.

- Евдокия Герасимовна сердится, - со вздохом сказал Джонни. - Да и вы заняты все время. Комиссии какие-то...

- И ты занят сверх головы, я смотрю.

- Угу.

- Джонни... - задумчиво сказал Борис Иванович. (Взрослые никогда не называли так Воробьева, считали это имя несерьезным, но директор иногда называл. Только не часто и один на один) - Джонни... Дал бы ты мне доработать до конца полугодия...

- А что случилось? - перепугался Джонни. По-настоящему перепугался.

- Комиссии, про которые ты говоришь, ходят в школу не просто так. Ты не маленький, должен понимать. Они все смотрят и задают всякие вопросы. В том числе и такие: "Почему, уважаемый Борис Иванович, ваши младшие школьники по всему городу лазают на мусорных кучах и собирают всякую ржавую дрянь?"

- Это же операция "Горыныч"!

- Вот именно. Под руководством Евгения Воробьева, известного и другими скандальными операциями.

- Люди банки собирают, что тут такого? - обиделся Джонни. - Из чего чешую Горынычу делать?

- Лазанье по свалкам - это антисанитарное явление, - деревянным голосом сказал директор.

- Как металлолом собирать - это пожалуйста, - огрызнулся Джонни. - Все комиссии только поздравляют и радуются. А как для Горыныча - сразу придираются...

- Придираются не к Горынычу, - сказал Борис Иванович.

- А к кому?

Борис Иванович усмехнулся.

- Ни к кому... Просто делают вполне справедливые замечания: "Почему в прошлом году школа нарушила план "Зарницы" и вместо состязаний на полосе препятствий устроила форменный бой?" "Почему дети в теплую погоду ходят в школу без установленной формы?" "Почему старшеклассники выпускают такие разухабистые стенгазеты и позволяют себе критиковать учебный процесс?" И кстати: "Что это за слухи об антинаучном эксперименте с пирамидами?"

- Теперь десять лет будут вспоминать, - буркнул Джонни.

- Будут, пока я директор... А тут еще твой Горыныч...

- Банки мы уже собрали, - успокоил Джонни. - На трех драконов хватит.

- Дело не только в банках. У вашего дракона три головы, и ты наверняка в каждую пасть вставишь огнедышащий аппарат...

- Ну...

- Вот именно, что "ну". Давай сразу договоримся: чтобы никаких пиротехнических эффектов.

- Как это?

- Так это. Чтобы ни пороха, ни селитры, ни секретных адских смесей...

- Я что, совсем идиот? - оскорбился Джонни. - Третьеклассники, они же еще маленькие, при чем тут смеси...

- А операция "Зеленый слон"? Там были первоклассники.

- Так я и сам тогда... ну, не очень был, - самокритично признался Джонни. - А сейчас мы в глотки Горынычу импульсные лампы вставим. От фотовспышек. Братцы Дорины обещали сконструировать систему.

- Это безопасно?

- У них всегда все безопасно. Специалисты же...

- Может, все же прицепить к Горынычу огнетушитель?

Джонни понял, что это шутка, и деликатно посмеялся. Но директор остался серьезным и задумчивым. Джонни сбоку глянул ему в лицо и спросил прямо:

- У вас опять неприятности, да?

- Как тебе сказать... Не очень крупные, но... постоянные какие-то. Я, товарищ Воробьев, не справляюсь со своей работой.

- Ну уж! Это кто так говорит? - возмутился Джонни.

- Те, кому положено. Многие...

- А вы сами тоже так думаете?

- То, что думаю я, мало кого интересует.

- А что думаем мы... ну, вся школа? Тоже никого не интересует?

- Боюсь, что тоже... Поскольку я вас распустил.

- Как это?

- Слушай, Воробьев! Ты же вполне интеллигентная личность. Откуда у тебя такая привычка: "Как это"?

- Больше не буду. А как это вы нас распустили?

- Так это распустил. У меня излишне "пионерские" методы работы.

- Как э... Почему пионерские?

- Потому. Я же много лет работал вожатым. Вот и говорят: "Вы, Борис Иванович, до сих пор не забыли пионерское детство. А школа не летний лагерь, здесь главное дисциплина и стопроцентная успеваемость". Справедливо говорят, я это и сам отлично понимаю.

- Что, наша школа хуже других? - обиженно возразил Джонни.

- Отнюдь... В ней много хорошего. Но не директор.

- Ну уж, - опять сказал Джонни.

- Вот тебе и "ну уж". Так что постарайтесь не осложнять мне жизнь. Уяснил?

- Уяснил. Постараемся, - пообещал Джонни. И встревожился: - Только что-то мне все равно не нравится...

- Что?

- Вы сказали... Вот это: "Дай мне доработать до конца полугодия". А потом что?

Борис Иванович сказал медленно и внушительно:

- Милый Джонни Воробьев! Как, по-твоему, чем директор отличается от ученика? Подумай своей лохматой головой.

Джонни подумал.

- Ну... многим.

- Прежде всего тем, что ученика невозможно выставить из школы, если только это не законченный малолетний преступник... А с директором гораздо легче.

- И выставят? - шепотом спросил Джонни.

- Всякое может быть. Вот я и хочу дотянуть до зимних каникул, а там уступить место более опытным товарищам. Тихо и мирно.

- Не надо, - быстро сказал Джонни.

Борис Иванович невесело хмыкнул.

Джонни пообещал:

- Если мы виноваты, мы что-нибудь придумаем. Мы во всей школе...

- Дело не в вас. Дело во мне. Я не директор...

- Директор!

Борис Иванович тихонько засвистел на ходу. Это был "Марш юнармейцев школы № 2", сочиненный Сергеем Волошиным.

- Куда же вы денетесь-то? - горько спросил Джонни.

- Поделиться с тобой жизненными планами?

- Ага, - сумрачно сказал Джонни.

- Ладно, раз уж начал... На Южном берегу Крыма строят пионерский лагерь. Одно геологическое управление строит для своих ребятишек. Хороший лагерь, вроде "Артека", только поменьше. меня туда зовут начальником.

- Кто зовет? - насупленно спросил Джонни.

- Зовут... Люди, которые помнят меня вожатым. Считают, что это дело как раз по мне... Там хорошо. Там то, что я люблю.

- А здесь... уже не любите, что ли? - не очень вежливо сказал Джонни.

- Не любил бы, так и не раздумывал бы. А теперь маюсь... Только, пока ломаю голову, может случится, что не окажется у меня дела ни здесь, ни там.

- Посреди учебного года директоров не меняют, - напомнил Джонни. Кое-что в школьной жизни он понимал. - И не отпустят вас.

- Отпустят. У меня зав. гороно давний друг, вместе учились. Он меня директором поставил... Он теперь и отпустит с радостью.

- Вот это "друг"! - сурово проговорил Джонни.

- Зато на Юге буду... К Ленке поближе. Тоже обстоятельство...

- Вы в нашу школу столько сил вгрохали, - напомнил Джонни.

- Ну и вгрохал. Думаю, что не зря.

- А теперь...

- А теперь... Ладно! Это все еще так, размытые в воздухе проекты. Может, ничего и не будет. Женька...

- Что, Борис Иванович?

- Только твое честное слово, что про это молчок.

- Я что, не понимаю?

- Знаю, что понимаешь. Только бывает, что разговорится человек с друзьями о жизни, захочет поделиться и не выдержит, сболтнет незаметно.

Джонни прикинул, с кем бы это он мог так разболтаться? И спросил хмуро:

- С кем, например?

- Ну... - Борис Иванович улыбнулся. - Например, с Катей Зарецкой.

- Вот уж! - вспыхнул Джонни.

- А что? Вы же такие друзья. Разве нет?

Джонни помолчал. Потом сказал, глядя под ноги:

- Не знаю.

- Да? Ну, извини... Кажется, я вторгся в личные дела.

- Да вторгайтесь, пожалуйста, - тихо сказал Джонни. - Только я правда не знаю.

Мама сердилась. Они с отцом пришли на обед, а сын болтается неизвестно где, вместо того, чтобы разогреть суп и сходить за хлебом...

- Где ты был? У вас четыре урока...

Сбор проводил у третьеклассников. Потом еще с директором беседовали.

- Господи... - Что ты опять натворил?

Джонни обиделся:

- Сразу "натворил"! Просто так разговаривали, по-хорошему.

О чем это можно по-хорошему разговаривать с директором школы?

- О жизни, - веско сказал Джонни. - Разве директор не человек?

- Он-то человек... - многозначительно произнес папа.

- "Не то, что ты, дорогой Евгений", - закончил фразу Джонни.

- Именно... Я имел беседу с вашей учительницей математики. Что это за трюк с пирамидами?

- С ума сойти! Этими пирамидами меня будут изводить до пенсии. Даже собственные родители...

- Дело не в родителях, а в учительнице.

- Я же перед ней извинился!

- Она говорит: "Он извинился так, будто сделал большое одолжение".

- Мне что было, голову песком посыпать?

- Голову посыпали не песком, а пеплом, - назидательно сказал отец. - И не в знак раскаяния, а в знак траура. Не трогай древние обычаи, если ты такой невежда.

- Почему это невежа?

- Я сказал "не-веж-да". Значит, ужасно необразованный.

Джонни оскорбился:

- То ругаетесь, что меня от книжки не оторвешь, то необразованный...

- Смотря какие книжки, - заметила мама. - Ты читаешь всякую фантастическую дребедень. А надо читать классику.

- Классику я тоже читаю, - сказал Джонни, устраиваясь за столом.

- Вымой руки, читатель!

- Я уже мыл... Я недавно "Петра Первого" прочитал.

- "Петра" ты осилил, потому что там пахнет приключениями, - проницательно заметил отец.

- А Пушкин? Тоже приключения?

- Конечно. "Дубровский", "Пиковая дама"...

- Я и "Евгения Онегина" читал.

- Всего? - недоверчиво спросил отец.

- Угу, - жуя горбушку, - ответствовал Джонни. - Интересно стало: он Евгений, и я...

- Ах, ну если с этих позиций...

Мама спросила издалека, от газовой плиты:

- И что же ты там понял?

- То, что они оба болваны, - сообщил Джонни.

- Что-о? - сказала мама и уронила поварешку в горячую кастрюлю.

- Кто?! - сказал папа.

- Онегин и ленский. Вздумали стрелять друг друга из-за такой бестолковой девицы... Это, значит, нам с Алхимиком тоже надо было дуэль устраивать?

<<< >>>

__________________________