Такая была планета - 2 -
В. Крапивин
Рис. Е. Медведева
По аллее бежал маленький мальчишка в большой красной тюбетейке. Он был толстый, и бежать ему было трудно. Он двигался тяжелыми, неумелыми скачками. Тюбетейка держалась слабо и при каждом скачке подпрыгивала над головой, как крышка над чайником.
- Ну, чего тебе? - с досадой сказал Захар.
- Вот, на... - Толстый брат протянул ему блестящую монетку. - Двадцать копеек. Лизка велела кусок мыла купить и сразу домой принести. А потом уже идите, куда хочете.
- Не "хочете", а "хотите", - мрачно сказал Захар. - Кто тебя просил нас догонять? Мыло еще какое-то ей понадобилось...
- Пусть забирает деньги и топает домой, - предложил Шурка. - Скажет, что не догнал нас. Талька, ты понял?
- Правда, Виталий... - просительно сказал Захар.
Но Талька уже отдышался и сделался спокойным и важным.
- Не пойду. Она меня отлупит, - объяснил он и решил, что с этим вопросом покончено. Вытянул из кармана желтое, как луна, яблоко и поднес ко рту. Но не откусил. Увидел арбуз.
- Это что? - спросил он.
- Это арбуз, - сдержанно ответил Захар. - По-моему, ты не слепой.
Талька глянул на Вовку.
- А это?
- Это хозяин арбуза, - сказал Шура.
- Будем есть? - деловито поинтересовался Талька.
- Это хозяин арбуза, - сказал Шура.
- Хватит вам, - вмешался Захар. - Талька, дай яблоко.
- Зачем?
- Дай сюда яблоко, - железным голосом повторил Захар.
Талька вздохнул и дал.
- Вот теперь смотри, Шурка. Это Луна. - Захар поднял яблоко над арбузом. - Видишь, во время полнолуния она стоит на одной линии с Солнцем, и вся вода в океане начинает притягиваться...
- Затмение получилось, - вдруг сказал Талька и ткнул пальцем в круглую тень яблока на арбузе.
Шурка удивился:
- Смотри-ка, правда!
Вовка тоже удивился. Он сам совсем недавно узнал, как и отчего случаются солнечные затмения, и гордился этим знанием. А толстый Талька, который, наверно, еще и в школу не ходил, знает про затмения не хуже Вовки.
- Хорошая планета, - серьезно сказал Талька. - Вот леса. - Он провел пальцем по темно-зеленым полоскам.
- Меридиональные леса, - непонятно сказал Захар.
Талька указал на отпечаток звездочки.
- А это что?
- Это главный город планеты, - осмелев, объяснил Вовка. Ему понравилась такая игра. Арбуз уже совсем превратился в планету, и она была не чья-нибудь, а Вовкина.
- Хороший город, - сказал Талька.
Захар отдал Тальке яблоко и повернулся к Шурке. Но тот напряженно смотрел в сторону.
- Ой, полундра, - произнес он слабым голосом. - Сюда движется Лизавета.
- Батюшки, - басом сказал Талька.
- Смываемся? - спросил Шурка.
Захар вздохнул:
- Поздно.
Стремительно и широко, словно Петр Первый, по аллее шагала девчонка в спортивных брюках и черной блузке. Ростом она была с Захара. Волосы ее развевались, а лицо было как у полководца перед атакой.
- Держитесь, мальчики, - шепотом сказал Захар.
Шурик зябко повел плечами.
Лизавета остановилась в двух шагах, прищурилась и сказала:
- Ну-ну?
Захар, как дошколенок, шмыгнул носом. Талька вроде бы похудел. У Шурика сделалось глупое лицо, и он сказал:
- А чего...
- Вы уже сходили в магазин? - с ядовитой улыбкой спросила Лизавета.
- Ладно тебе... - произнес Захар.
Лизавета не обратила на это внимания. Она стояла, упершись кулаками в бока.
- Где же мыло? - Улыбка ее сделалась зловещей.
- Не устраивай скандалов при посторонних, - тонким голосом сказал Шурка. - Мы не рысаки, чтобы с такой скоростью бежать.
- Вы не рысаки. Вы ослы, - ласково сказала Лизавета. - Вы бараны. - Голос ее стал громче. - Столбы! Чугунные тумбы! Вросли в землю, как пни, а у меня стиральная машина рычит на холостом ходу и вода остывает! Я так и знала, что вы где-нибудь застрянете! Я это вам припомню. Тебе, Сережка, особенно припомню. - Она в упор уставилась на Захара.
"Почему же Сережка?" - машинально подумал Вовка. На Лизавету он смотрел с опаской и чувствовал себя неуютно.
- Обеда ты сегодня не увидишь, - пообещала Лизавета Захару. - Так и знай. Будешь голодным сидеть, пока мама не придет. Тальку накормлю, а тебе - во! - И она показала крепкий кулак.
"Это его сестра. Все сестры одинаковы", - подумал Вовка. И сказал:
- Они не виноваты. Они помогали мне тащить арбуз.
И как это пришло ему в голову? Зачем, Вовка не знал. Язык будто сам сработал.
Все сразу повернулись к нему. Захар и Шурка уставились с удивлением, Талька заморгал, а Лизавета глянула подозрительно.
- Врешь, по-моему...
- Я? Я никогда не вру, - с беспримерным нахальством заявил Вовка. - Думаешь, я один тащил такую глыбу? Ну-ка подними!
В черных Шуркиных глазах опять заплясали искры.
- Мы, конечно, могли и не тащить, - небрежно сказал он. - Только это было бы свинство. Все-таки, раз человек просит...
Захар смотрел на Вовку с молчаливой благодарностью.
Шурик вдохновенно врал:
- Мы тащили, тащили, а потом решили посоветоваться, кому тащить дальше, а кому бежать в магазин за мылом. А тут как раз Талька и говорит: "У, какая планета!" Мы смотрим: правда, похоже. Ну, начали разглядывать и немножко задержались...
- "Задержались", - хмуро передразнила Лизавета. Однако было уже видно, что без обеда Захар не останется. Сам он тоже это почувствовал. И решил вступить в разговор.
- Понимаешь, мы тут про проливы вспомнили. Помнишь книжку "Тайны океана"? Ну, вот. Вспомнили и стали разбирать, будто на глобусе. Это же нам пригодится... А арбуз, совсем как планета.
Лизавета остановилась перед арбузом. - При-ливы... - медленно сказала она. Лицо ее было уже не сердитым.
- Вообще-то на такой планете другие условия... - начал Шурка и замолчал.
Лизавета долго ничего не говорила, только щурилась и внимательно глядела на арбуз. А потом тихонько сказала, будто у самой себя спрашивала:
- А бывают такие планеты? Зеленые?
"Не знаю", - подумал Вовка. И вдруг придумал себе сказку. Это было, как сон, который он увидел, даже не закрывая глаз: в очень черном небе светила яблочная луна и серебристо сверкали звезды, похожие на жестяные пробки от бутылок; свет их запутывался в тонких, как папиросная бумага, маленьких облаках; и под этой луной, под этими звездами и облаками медленно поворачивался громадный шар зеленой планеты. Шар с темными линиями лесов, блестящими пятнами морей и желто-серой пустыней у Северного полюса. По пустыне, звякая бубенцами, тянулся караван зеленых верблюдов, и длинные черные тени их торжественно шагали рядом на песке. Погонщики в халатах и тюрбанах салатного цвета медленно качались на горбах и в полудреме клевали носами, похожими на прыщеватые огурцы. В пустыне не росло ничего, кроме кактусов. Это были зеленые шары и колбасы с длинными колючками. От одного кактуса к другому перебежками крался за караваном светло-зеленый с темными полосками тигр. Колючки царапали его пыльную шкуру, и тигр мяукал жалобно и сердито, как голодный кот.
Пустыня кончалась на берегу океана, где волны, прозрачные и темные, как бутылочное стекло, лизали с ворчанием глыбы малахита. Вдали от опасных береговых скал прыгали на волнах пузатые корабли, похожие на выдолбленные половинки громадных арбузов. У кораблей были паруса в светлую и темно-зеленую клетку. Отчаянные капитаны, позеленев от натуги, кричали в рупоры непонятные команды. Они плыли открывать неведомые земли.
Эти земли заросли густым тропическим лесом. В чащах орали хриплыми голосами ночные птицы, а на полянах, среди хижин из пальмовых листьев, толпились веселые охотники - лесные жители. Они спорили: пустить к себе отчаянных морских капитанов или с помощью метких стрел предложить им убираться подальше, в свой океан? Самый старый охотник с бородой, похожей на водоросли, говорил, что пусть убираются. Потому что в прошлом году эти капитаны побывали на Острове Табачного Листа и вели себя там совершенно неприлично: они научили местных попугаев ужасным пиратским песням. Теперь все попугаи острова круглыми сутками вопят в лесах:
Мы бесстрашны, как акулы!
Наша жизнь - сплошные каникулы!
... - А полярная шапка у этой планеты есть? - придирчиво спросила Лизавета.
- А это что? - Шурка ткнул в светлое пятно на арбузьей макушке.
- Это пустыня, - ревниво сказал Вовка.
- Тогда посмотрим на Южном полюсе, - решил Захар. - Взяли!
Они втроем подняли арбуз над головами и стали похожи на скульптуру соседнего фонтана - ребята с большим мячом.
- Тут, наверно, тоже пустыня, - сказала Лизавета. - Желтое пятно... Ой!
И случилось непоправимое.
"А он не такой уж спелый", - вот что подумал Вовка в первую секунду. И лишь после этого испугался.
Куски арбуза были розовато-красными. Белые и темно-коричневые семечки блестели в них рядами, словно кнопки нового баяна. Ветер заботливо относил в сторону облако пыли, поднявшееся от удара.
- Все... - сказал Шурик.
Вовка стоял и ничего не говорил. Двигаться и говорить было бесполезно. Большая Земля все-таки притянула маленькую зеленую планету. А когда планеты сталкиваются, обязательно бывает катастрофа. "Что же теперь делать? - думал он. - Что же теперь делать? Что же делать?.."
- Здорово попадет? - шепотом спросил Шурка.
- Наверно... - откликнулся Вовка.
- Такая была планета!.. - тихо сказал Талька.
И вдруг Вовка понял, что не боится. Ему было просто очень жаль арбуза. Не арбуза, а планеты. Жаль зеленой сказки, которая разбилась. А больше всего было жаль, что вот сейчас эти мальчишки и Лизавета уйдут и он потащится домой один. Дома ему, конечно, влетит, но не в этом дело. Была сказка, была игра, были ребята, уже немножко знакомые. Было хорошо.
А сейчас стало плохо...
- Такая хорошая была планета, - снова сказал Талька.
- Перестань хныкать! - приказала Лизавета. И спросила у Вовки:
- Сколько он стоит?
- Рубль восемьдесят.
- А у нас только двадцать копеек, - уныло сказал Шурка.
Вовка покачал головой.
- Второй покупать нельзя. Все равно она догадается. По сдаче догадается. Таких больших арбузов больше нет, а если маленький купить, значит, должно денег больше остаться. А у меня мало...
- Кто это "она"? - спросила Лизавета.
- Ну, сестра... Старшая.
- Все сестры такие, - мрачно сказал Захар.
- Умолкни! - сказала Лизавета.
Вовка вздохнул:
- Лучше уж я так... Объясню.
Лизавета молчала.
- Он ведь сам тащил этот арбуз. Без нас, - сказал Шурка.
Лизавета все равно молчала.
- Слушайте, Захаровы! - начал Шурка. - Давайте дотащим до его дома все эти куски. Скажем: нарочно разбили, чтобы легче нести было.
"Значит, у них такая фамилия, - подумал Вовка. - Захар - Это Сережка Захаров".
- Понесем! - настаивал Шурка.
- Не говори ерунду, - поморщилась Лизавета.
Вовка понял, что надо что-то сказать.
- Чепуха. Не стоит переживать. - Это получилось у него довольно храбро. Еще он добавил: - Мне даже лучше: не тащить такую тяжесть.
- Ненормальный! - возмутилась Лизавета. - Неужели бы мы дали тебе одному нести!
Вовке показалось, будто теплая волна прошла по нему. И захотелось сделать что-нибудь хорошее для этой грозной девчонки и для этих ребят. Но ничего хорошего он сделать не мог и только сказал:
- Давайте съедим планету. Все равно уж теперь.
- А правда... - сказал Шурка.
- Справимся? - спросил Сережка Захаров.
- Справимся, - уверенно ответил Талька.
Они впятером сидели на скамейке и по уши вгрызались в мягкие красные куски. Семечки прилипали к щекам и подбородку.
- Ты где живешь? - спросил Сережка.
Вовка, не переставая жевать, объяснил.
- Это же рядом с нами, - заметила Лизавета. - Всего через дом.
- Приходи, - сказал Шурка. - Мы в "царя-гороха" играть будем. Умеешь?
Ну как он может уметь? - вмешался Сережка. И объяснил: - Мы сами эту игру придумали. Вроде лапты, только с тремя мячиками. Мы тебя на левый край поставим.
Лизавета подняла голову. На ушах, как клипсы, висели прилипшие семечки.
- На левом крае у нас Павлик Сенцов играет, - сказала она. - Куда же его девать?
- А в запасные, - объяснил Шурка. - Он же слабак. Думаешь, он бы поднял такой арбуз?
- Лопнул бы, - откликнулся Сережка.
Шурка вытер рукавом подбородок, посмотрел на всех по очереди и осторожно спросил:
- А насчет ПЭС? Сказать? Ведь из-за нее же все...
- Можно, - решил Сережка и повернул к Вовке мокрое лицо. - Мы электрическую станцию делаем, которая от морских приливов работает. Ну, пока модель, в ванне. Уже десять дней возимся. Приходи, увидишь...
Вовке стало весело.
- Я приду, - пообещал он. - Обязательно. Сегодня меня, наверно, не выпустят, а завтра приду. А то у нас во дворе даже ребят нет. Только мелкота всякая. Есть еще одна девчонка, да она какая-то... не поймешь.
Вовка вошел во двор и сразу отыскал взглядом свое окно. Он подумал, что, может быть, увидит в окне сестру и та его сразу спросит: "Ты где это бродяжничал столько времени? Где арбуз?" И тогда Вовка отсюда, издалека, объяснил бы ей все. Издалека такие вещи объяснять гораздо лучше.
Но окно было закрыто и отражало синее блестящее небо.
Вовка тихонько вздохнул. И, наверно, от этого вздоха проснулся и зашелестел клен. Сверху снова сорвался светлый пятипалый лист и упал на Вовкино плечо. Как будто дерево хотело утешить мальчика и положило ему на плечо легкую ладонь.
- Такая хорошая была планета... - доверительно сказал Вовка клену. Тот сочувственно закивал ветвями.
- Ладно, ничего, - сказал Вовка.
Он смотрел на свой подъезд и тогда увидел девчонку.
Она сидела на корточках недалеко от крыльца и опять что-то рисовала на асфальте. Видимо, новый Вовкин портрет.
Ведь она ничего не знала. Она думала, что Вовка сейчас такой же, как вчера. Такой же , как утром. А он уже понимал, почему бывают приливы и отливы. Он умел устраивать солнечные затмения. Он пережил гибель Зеленой Планеты, и стоило ли после этого думать о глупой девчонке с ее дурацкими рисунками.
- Такая была планета... - негромко и с чувством повторил Вовка. Потом он затолкал кулаки в тесные кармашки штанов и зашагал к подъезду.
До девчонки оставалось шагов десять. Тогда она быстро поднялась и повернулась навстречу Вовке. Пальцы опущенных рук сжались в твердые кулачки. Глаза тихо сузились и сделались как два тонких золотых полумесяца.
- Только подойди... - негромко сказала она.
Вовка шел.
Девчонка мотнула головой, убирая со лба длинные пряди.
- Только подойди, - повторила она напружиненным голосом.
Вовка шел. Кеды "два мяча" медленно ступали по серому асфальту. Было в этой мягкой неторопливости что-то непонятное и тревожное. Острые кулачки девчонки дрогнули. Глаза стали широкими.
- Подойди только! - сказала она громко и растерянно. И поняла, что он подойдет. И что лучше ей не ждать, когда он подойдет.
Она отскочила. Отбежала в сторону. Хотела крикнуть Вовке что-нибудь обидное. Хотела и не смогла. Кончилась ее власть. Рухнуло ее могущество. Теперь не от нее, а от Вовки зависело то, о чем она потихонечку мечтала: чтобы перестать быть врагами и чтобы вместе рисовать на асфальте не страшных уродов, а удивительных и веселых зверей.
Она смотрела на Вовку удивленно и грустно. А он прошел и не взглянул на нее. И растоптал рубчатыми подошвами ее рисунок.
Она тихонько пошла следом и остановилась в подъезде.
Вовка медленно поднимался по лестнице. Он шел навстречу неприятностям и невзгодам. Но он не боялся. Он шел печальный и гордый.
А внизу, прислонившись к косяку, стояла девчонка. Тоже печальная. И слушала, как затихают Вовкины шаги...
Но, наверно, оба они немного притворялись. Чуть-чуть. Грусть их не была такой уж сильной. Потому что пробивались сквозь нее светлые пятнышки, похожие на круглые чешуйки солнца.
Конец
- 1 - 2 -
